— Слушай, Ци Фан! — сказал Юэ Фэй. — Человек — не бревно, должен иметь чувства и разум! Когда мы сражались на озере Дунтинху, ты нарушил приказ, и я тебя наказал. Ты же после этого задумал меня убить и добился бы своего, если бы не Ню Гао с его пилюлями! Ты думаешь, что я жестоко обращаюсь с людьми? Тогда объясни, почему Ван Цзо сам отрубил руку? И неужели воин должен мстить военачальнику, если тот его наказал? Я тебя в прошлый раз простил, а сегодня ты опять в меня стрелял! Но Небо меня спасло! Я вызвал тебя затем, чтобы ты отвез письмо в Линьань и остался там в тыловой армии у Чжан Цзюня. Отправляйся в путь сейчас же — если задержишься до рассвета, мои военачальники узнают о покушении, и тебе несдобровать!
Ци Фан молча взял письмо, низко поклонился и вышел из шатра. Возвратившись в лагерь, он собрал вещи и отправился в путь, но едва миновал ворота, как лицом к лицу столкнулся с Ню Гао.
— Кто такой? — окликнул Ню Гао.
— Это я, Ци Фан.
— Куда едешь среди ночи?
Везу письмо начальнику тыловой армии Чжан Цзюню. Вот оно!
«Он только что уезжал из лагеря, — размышлял Ню Гао, — а когда вернулся, то вслед за ним Чжан Бао привез раненого юаньшуая. Наверное, опять этот подлец что-либо натворил! Уедет к предателю — начнет нам пакостить. Нельзя его упускать!»
И Ню Гао грозно рявкнул:
— Врешь! Если тебя действительно послал юаньшуай, ты должен был ехать днем! Почему бежишь ночью, как вор? Идем к юаньшуаю!
— Юаньшуай приказал мне ехать немедленно! — возразил Ци Фан. — Зачем вы меня задерживаете?
— Ерунда! — крикнул Ню Гао и взмахнул саблей — Ци Фан с разрубленным черепом рухнул с коня.
Ню Гао обыскал убитого, нашел при нем деньги и письмо, забрал их и отправился к юаньшуаю.
— Ох, совсем позабыл, что сегодня ты возглавляешь ночной дозор! — воскликнул Юэ Фэй. — Убил-таки негодяя! Что ж, видно, так решила судьба!
— Почему вы отпустили его к предателю, юаньшуай? — спросил Ню Гао и, когда Юэ Фэй рассказал, как Ци Фан снова стрелял в него, воскликнул: — Так и надо этому подлецу! Он заслужил смерть.
На следующий день юаньшуай собрал военачальников и сообщил о смерти Ци Фана. Пораженные военачальники только качали головами.
Вдруг в шатер вбежал воин и доложил о бегстве Ло Гана и Хао Сяня.
— Их напугала смерть Ци Фана, — сказал Юэ Фэй, — пусть себе едут.
Отрубленную голову Ци Фана на день выставили за воротами лагеря, затем убрали и похоронили вместе с телом.
Теперь вернемся в цзиньский лагерь. Хамичи уже закончил приготовления к бою и явился с докладом к Учжу. Тот распорядился немедленно послать Юэ Фэю вызов.
Юэ Фэй назначил сражение на следующий день и созвал военный совет. Четыре юаньшуая решили объединить свои силы — получилось огромное войско в шестьсот тысяч.
Юэ Фэй и юаньшуай Чжан должны были ударить по неприятельскому строю слева, юаньшуай Хань и юаньшуай Лю — справа, а молодые военачальники Юэ Фэя и его сын наступали в центре.
На следующее утро по трем пушечным выстрелам сунские воины пошли в атаку и ворвались в стан врага. Завязался кровопролитный бой. Юэ Фэй сражался в первых рядах, его верные телохранители Чжан Бао и Ван Хэн не отставали от него ни на шаг.
С тыла в строй чжурчжэней вклинились войска под командованием Ню Гао, Цзи Цина, Ши Цюаня, Чжан Сяня и Ван Гуя. Но враг держался стойко. Видно было лишь, как
В самый разгар побоища на помощь сунам неожиданно пришли три молодых героя.