Сказание о Юэ Фэе. Том 2

После этого казнили Цинь Си, Вань Сы-во и Ло Жу-цзи. Их головы положили в ряд перед могилой Юэ Фэя, совершили возлияние жертвенного вина и сожгли бумажные деньги.

А в это время ко двору прибыл срочный доклад, в котором сообщалось:

«Полчища чжурчжэней движутся на Чжусяньчжэнь. Положение опасное, просим поскорее прислать подкрепление».

Чжан Синь представил доклад императору. Сяо-цзун вызвал Юэ Лэя и пожаловал ему звание великого юаньшуая Северного похода. Ню Гао получил должность главного инспектора войск, Чжугэ Цзинь — должность военного наставника, а всем остальным военачальникам были обещаны награды и повышения после того, как они совершат подвиги.

Юэ Лэй поблагодарил государя, попрощался с ним и покинул дворец, а на следующий день выступил в поход.

Об этом написаны такие стихи:

Вы, братья, выполнили долг:
Невинные отомщены!
Пожаловал вам государь
Не зря высокие чины!

Так пусть на севере страны
Победой кончится война.
Вы оправдаете в боях
Святых цилиней имена!

Повременим пока рассказывать о том, как Юэ Лэй вел войско навстречу врагу. Вернемся лучше к Дун Сяню, который когда-то обосновался в горах, а потом вместе с Чжан Сяном перешел на сторону Юэ Фэя.

Когда он уходил из родных мест, его жена, урожденная Цянь, осталась в деревне у подножья гор Цзюгуншань. С нею жил ее малолетний сын Дун Яо-цзун. Впоследствии, когда Дун Сянь погиб, Юэ Фэй часто посылал им деньги на пропитание.

Время летело незаметно, Яо-цзун вырос и стал настоящим богатырем. Лицо у него было черное, как закопченное дно котла, и силой он обладал необыкновенной. Излюбленным его оружием был трезубец весом в сто десять цзиней.

Односельчане боялись Яо-цзуна и за глаза называли его Затаившимся тигром.

Однажды юноша развлекался в кругу своих сверстников, как вдруг кто-то случайно упомянул о гибели Юэ Фэя. Эти слова до глубины души потрясли Яо-цзуна. Он собрался в дорогу, простился с матерью и отправился в Линьань мстить за юаньшуая.

Через несколько дней юноша добрался до гор Лефын. Начинало смеркаться. Надо было позаботиться о ночлеге, и он ускорил шаги.

Вдруг навстречу ему из леса вышел высокий молодой человек лет двадцати, с лицом желтым, как глина. На нем был синий халат с узкими рукавами, шелковая повязка, легкие сандалии; в руке — дубинка.

— Плати за дорогу! — грозно рявкнул он.

— Что?

— Плати за дорогу, говорю!

Яо-цзун рассмеялся:

— С каких это пор дорога стала твоей?

— Все дороги в Поднебесной — мои! Не заплатишь — не пройдешь!

— А не кажется тебе, что требовать с меня деньги все равно что дразнить тигра? — усмехнулся Яо-цзун, — Не хочешь уходить, могу угостить трезубцем!

Юноша поднял оружие. Взбешенный его упрямством, противник двинулся на него, размахивая дубинкой. Много раз сходились они в поединке, но никто не мог взять верх.

«Неплохо дерется малый, — мне бы его в помощники», — подумал Яо-цзун и, отразив очередной удар, крикнул:

— Послушай, друг! Мы уже долго бьемся, а я так и не узнал твоего имени.

— Мне таиться нечего! Я — Ван Бяо. Тигром, сокрушающим горы, прозвали меня за мою силу!

— И тебе, богатырь, не совестно заниматься грабежом, вместо того чтобы совершать подвиги во славу государства?

— Не болтай зря! — заревел Ван Бяо. — Неужели ты думаешь, что сын соратника Юэ Фэя способен стать разбойником? Я никого не граблю! Просто попросил у тебя денег на дорогу до столицы.

— Так ты говоришь, что твой отец служил у юаньшуая Юэ Фэя? — спросил Яо-цзун. — Как его звали?

— Моего отца знают все — его звали Ван Хэн!

— Вот оно что! — воскликнул пораженный Яо-цзун. — А я сын Дун Сяня, по прозвищу Железное Лицо.

Ван Бяо опустил дубинку.

— Так это вы, господин Дун! Простите меня. Одного не пойму, как вы сюда попали?

Молодые люди рассказали друг другу о своих приключениях и побратались. Добравшись до ближайшей деревни, они заночевали на постоялом дворе, а на следующий день вместе продолжали путь. Когда они дошли до хребта Девяти драконов, вдруг загремели гонги, и на дорогу из соснового бора выскочили разбойники.

— Платите за проезд! — закричали они.

— Брат Ван, гляди-ка, твои внуки явились! — поддел Яо-цзун своего спутника.

Ван Бяо рассмеялся.

— Эй, сукины дети! У меня тоже нет денег! Если у вас есть, несите — да поживее!

— Что за напасть? Несколько дней подряд попадаются одни голодранцы! Ладно, нет денег — заберем одежду!

Разбойники набросились на путников. Взбешенный Ван Бяо дубинкой сбил сразу семерых, а Дун Яо-цзун трезубцем сразил четверых. Остальные повернули назад.

— Гляди, брат Ван, они бегут в горы! — кричал опьяненный победой Дун Яо-цзун. — У них там, должно быть, главарь есть! Давай у него позаимствуем на дорожные расходы!

— Правильно, брат! — одобрил Ван Бяо.