Сказание о Юэ Фэе. Том 1

— Господа, выпейте перед отъездом! — сказал хозяин. — И желаю вам получить звание «первого из сильнейших»!

Братья осушили чарки, подхлестнули коней и поскакали. Было еще темно, поэтому слуга с фонарем сопровождал их.

У ворот ристалища он сказал:

— Господа, дальше идти я не могу.

Юэ Фэй поблагодарил слугу и отпустил.

На ристалище они увидели огромную толпу — вперед не пробиться.

— Давайте отъедем в сторонку и подождем, — предложил Юэ Фэй.

Ждать пришлось долго. Ню Гао вдруг вспомнил, как перед отъездом хозяин что-то привешивал к его седлу. Пощупал — оказалось, это узелок с пампушками и вареным мясом. Хозяин, по заведенному обычаю, всегда снабжал провизией постояльцев, уезжающих на экзамены.

«Прекрасно! — сказал про себя Ню Гао. — Как начнутся экзамены, обедать будет некогда — надо подкрепиться, пока есть время».

Он развязал узелок и уничтожил все, что в нем было.

Прошло еще некоторое время, и вдруг Ван Гуй спросил:

— Брат Ню, хозяин, кажется, давал тебе съестное? Поделись-ка с нами, а то мы что-то проголодались.

— А у тебя разве ничего нет? — удивился Ню Гао.

— Нет. Хозяин все тебе отдал.

— Вот беда! — развел руками Ню Гао. — А я думал, что он и вам дал по узелку, и все поел. Брюхо набил — чуть не лопается.

— Сам нажрался, а о нас и не подумал? — рассердился Ван Гуй.

— Что ж теперь делать?

— Брат Ван, помолчи лучше. Люди услышат — стыда не оберешься! — сказал Юэ Фэй. — А ты, Ню Гао, тоже хорош! Сам поел, а другим ничего не оставил. Надо было спросить, прежде чем приниматься за еду.

— В другой раз так и сделаю. В одиночку ничего есть не буду, только с вами вместе.

Пока шли пререкания, чиновник вдруг объявил:

— Господин Юэ Фэй здесь?

— Здесь! — крикнул в ответ Ню Гао.

— Опять лезешь, куда не просят! — упрекнул брата Юэ Фэй.

— Что тут худого, если я за тебя отозвался? — возразил Ню Гао.

Подошел чиновник, двое слуг несли за ним корзину с провизией.

— Что же вы здесь стоите, господин Юэ? — спросил чиновник. — Мне так долго пришлось вас искать! Наместник Цзун посылает вам немного вина и закусок.

Братья поблагодарили чиновника, сошли с коней и принялись за еду.

— Теперь ешьте вы, я больше не буду, — заявил Ню Гао.

— В тебя больше ничего и не влезет, — насмешливо заметил Ван Гуй.

Братья выпили и закусили, слуги взяли пустую корзину, и чиновник удалился.

Начинало светать. Экзаменующиеся были уже в полном сборе.

Три главных экзаменатора — Чжан Бан-чан, Ван До и Чжан Цзюнь — прошли в зал. Потом появился Цзун Цзэ. Он поздоровался с коллегами, и они уселись пить чай.

Разговор завел Чжан Бан-чан:

— Ваш любимец все же уговорил вас включить его в список, господин Цзун!

— О каком любимце вы говорите, господин Чжан? — с недоумением спросил Цзун Цзэ.

— О Юэ Фэе из Таньиня, разумеется! Разве вы не взяли его под свое покровительство?

Да будет тебе известно, дорогой читатель, что какой бы поступок ни совершил высокопоставленный сановник, он становится достоянием широкой гласности, даже если хотят сохранить его в тайне. А наместник Цзун действовал открыто: он принимал Юэ Фэя в ямыне, посылал ему угощение на постоялый двор. Могло ли это укрыться от людских глаз? Кроме того, три других экзаменатора получили подарки от лянского вана, и поэтому поведение Цзун Цзэ было для них не безразличным.

Когда Чжан Бан-чан назвал Юэ Фэя, наместник Цзун покраснел от смущения, но быстро овладел собой и сказал:

— Государственные экзамены не место для проявления личных склонностей и симпатий. Сейчас мы дадим клятву, что будем искренни и беспристрастны! — И приказал приближенным: — Принесите жертвенный столик и курильницу!

Поклонившись Небу и Земле, он опустился на колени и первым произнес клятву, обращенную ко всемогущим духам:

— Я, Цзун Цзэ, уроженец Цзиньхуа, удостоенный великой милости мудрейшего государя и назначенный экзаменатором, клянусь быть честным и беспристрастным, избрать истинно достойного человека, способного отдать все силы без остатка делу служения государству. И если я из личной корысти хоть чуточку покривлю душой, нарушу закон и обману государя, пусть меня постигнет злая смерть от меча или стрелы!

Цзун Цзэ встал с колен и уступил место Чжан Бан-чану.

«Вот подлец, испортил мне все дело! И как мне клясться?» — подумал Чжан Бан-чан, но, так как уклониться от клятвы было невозможно, опустился на колени и произнес:

— Я, Чжан Бан-чан, уроженец Хуанчжоу, в Хугуане, милостью мудрейшего государя назначенный принимать экзамены, клянусь быть честным и беспристрастным. Если я обману государя и нарушу закон, за взятку вынесу решение, противное велению совести, то пусть окончу жизнь на чужбине под ножом, как жертвенная свинья!

Произнося такую доселе неслыханную клятву, он в то же время в душе думал: «Разве я, высокопоставленный сановник, попаду когда-нибудь на чужбину? А если и попаду, неужто кто осмелится принести меня в жертву, как свинью? Да и клятва эта только для вида!»

За Чжан Бан-чаном на колени опустился Ван До и произнес: