Скалолазка

– Простите, Алена. Есть понятия оперативных и стратегических задач. «Мирбах-унд-Пфайзер» и ваша таинственная Организация – это разработки стратегические… Наша оперативная цель, цель текущая – найти террористов, которые взорвали бомбу в метро, в людской толпе. Мы точно знаем, что, поймав их, сможем выявить всю цепочку планирования и проведения акции. Это – реальная задача.

Я опустила голову. Мной овладела жестокая обида, хотя я прекрасно понимала, что Кларк здесь ни при чем. Искать террористов – его работа. А пропавший муж – моя личная проблема. На каком-то этапе наши пути пересеклись. «Мирбах-унд-Пфайзер» стала общей целью.

Теперь пути расходятся.

– Мой телефон сохранился у вас?

Я рассеянно порылась в карманах, выудила из них горсть семечек и смятую карточку.

– Вот, – ответила я.

– Возьмите новую, – сказал он, протягивая кусочек картона с контрастными черными надписями на нем. – Если у вас возникнут серьезные трудности… я повторяю – серьезные трудности/… – звоните сразу же. Попытаюсь помочь.

Я выслушала его без эмоций.

Снова одна. В клетке со львом… нет, со зверем, облик которого даже не представляю. Скорее всего, это гидра. Смертельно жалящая, со множеством щупальцев и голов, которые отрастают заново, если их отрубить.

Или не отрастают? Может, удастся проверить на Бейкере?

– Высадите меня у этого магазина, – попросила я.

«Мерседес» притормозил возле тротуара. Мы находились где-то в центре города. Башни банковских небоскребов возвышались над головами.

Кларк первым выбрался из салона и помог выйти мне.

– Искренне сожалею, что не могу вам помочь, – сказал он.

– Вы еще заплачьте.

– Мне действительно очень жаль. Но так складывается судьба… – Он забрался в автомобиль. – До свидания. Звоните.

Я долго смотрела вслед удаляющемуся «мерседесу». Как грустно и одиноко. Впрочем, ладно.

Кларк защитил меня от преследователей. Вытащил из горящего автомобиля. Спас, по сути. О большем и не мечтай, Алена.

До свидания, мистер Кларк. Надеюсь, еще увидимся…

… И я снова почувствую этот пьянящий запах одеколона!

Это чья мысль? Моя? Не может быть!

Ты что, Овчинникова! Влюбилась? А не староват ли он для тебя?

Настоящий мужчина есть настоящий мужчина – сколько бы лет ему ни было. Мне встречались крепкие и решительные люди, но в них отсутствовали обаяние и магнетическая притягательность, исходившая от Кларка. Леха? Не смешите мои тапочки. Он самый настоящий неудачник. Потому и пьет так много, что в жизни не все ладится… Со мной в том числе. Мда-а…

На фасад здания девятнадцатого века прилепилась ярко-красная вывеска «Aiwa». Смотрится вроде ничего, но по сути – смешно. Часы на здании показывали половину одиннадцатого утра.

Насыщенным выдалось это утро! Хотя вчерашний день был не менее напряженным. Как, впрочем, и позавчерашний. И день перед ним.

Во мне накопилась усталость. Ее не могли победить ни кофе, ни короткий сон в автомобиле. Вынесу ли физические и моральные нагрузки, которым меня подвергают добрые люди вроде Бейкера, турок и этих… которые из черного «крайслера»?

Нужно с кем-то поговорить. Развеять налетевшую вдруг тоску. Но на пустые излияния времени нет, и разговор должен быть по делу. С кем? Только с Вайденхофом.

В магазине я приобрела новый сотовый. Попросила сразу включить роуминг: чувствовала, что в Германии задержусь недолго. Выйдя из магазина, сразу набрала номер Вайденхофа.

– Еще раз здравствуйте, Алена. Как ваши дела? – Его голос звучал, как из могилы.

– Просто ужасно! – ответила я, ощущая себя мерзавкой. Нельзя нагружать своими проблемами постороннего человека. Особенно тяжело больного. – Надеюсь от вас услышать добрые вести.

– Вынужден признаться, что тоже не обрадую, – произнес Вайденхоф. – Желаете выслушать прямо сейчас или сначала примете успокоительное?

Он еще шутит! У меня дела плохи… Сам едва говорит. А все шутит! Вероятно, это единственное, что нам осталось.

– Говорите, – ответила я. – Когда на голову падает связка кирпичей, то не важно – вытащили перед этим парочку или, наоборот, добавили. Эффект одинаков. Мокрое место на асфальте.

– Ну что ж, тогда слушайте. Из десяти владельцев, которых я знал и поэтому выбрал из списка, до пятерых не смог дозвониться. Трое уже скончались, ответили их родственники, которые ничего об осколках не знают. Сын Гуннара Ведиге сообщил, что отец около года находится в больнице. Свой кусок мрамора он продал представителю «Мирбах-унд-Пфайзер» за немалые деньги. Кстати, очень этим гордится. Понятия не имеет, откуда появился осколок в их семье. И лишь с пятым – Вилли Циглером – мне удалось пообщаться толком.

– Как я понимаю, старик Циглер тоже не сказал ничего путного? – мрачно произнесла я.

– Он не старик, ему около сорока. Два обломка красного мрамора приобрел его дед, и Вилли знает их историю. У Циглеров были довольно крупные куски, вместе они составляли часть колена… Как видите, ваша версия находит подтверждение.

– Вилли тоже продал их?