Сивилла

В эгоцентрическом круге
Без устали ходит по кругу.
Да, не напрасно гордится
Эгоист самим собой.
Ведь впрямь, кто еще умудрится
И центром быть, и кривой?

Доктор подумала: интересно, кто здесь на периферии, а кто — в центре? Находится ли в этом центре Сивилла или кто-то из этих других?

Поиски этого центра еще более осложнились в связи с прибытием на следующий день двух других «я», с которыми доктор Уилбур до сих пор была незнакома. С того самого момента, как Вики представила этих новичков, кабинет оживился. У доктора появилась такая масса впечатлений, что, глядя на женщину, сидевшую возле нее, которая в данный момент была одновременно Марсией Линн и Ванессой Гейл Дорсетт, она, считавшая себя уже привыкшей к сюрпризам, которые подбрасывало ей расщепление личности, не могла сдержать изумление по поводу такого одновременного обладания одним телом. Не могла удержаться доктор и от предположений относительно того, как много различных персонажей может одновременно процветать в хрупкой фигурке Сивиллы Дорсетт. Сама мысль об этом уже была причудлива, так как речь шла не о совместном обитании в одном пространстве, но о совместном бытии в широком смысле этого слова.

Те немногие сведения, которыми располагала доктор Уилбур о Марсии и Ванессе, она почерпнула у Вики. «Марсия, — говорила Вики, — чувствует то же самое, что Сивилла, только более интенсивно. Ванесса — это высокая рыжеволосая девушка, которая играет на пианино и полна joie de vivre[7]. Во многом вкусы этой парочки совпадают, и они обожают действовать вместе».

Однако после встречи с Марсией и Ванессой доктор узнала о них меньше, чем о Мэри.

Поскольку тело одновременно занимали Марсия и Ванесса, доктор не понимала, как она сможет различать их. Но после первого же обмена любезностями она научилась отличать одну от другой по разнице в голосах, которые, хотя и звучали с британским акцентом, с той же дикцией, с использованием тех же стереотипов речи, имели отчетливую индивидуальность. Ванесса говорила сопрано, Марсия — альтом. Голос Ванессы был живым, ритмичным, а голос Марсии — мечтательным и задумчивым.

Так же как в случае с Мэри, доктор начала разговор с вопроса:

— Чем вам нравится заниматься, девушки?

— Путешествовать, — ответила Марсия.

— Посещать различные места, — сказала Ванесса. — Нам всегда интересно видеть разные новые места и делать новые вещи. Жизнь создана для того, чтобы жить.

Потом Марсия и Ванесса рассказали о том, как им обеим нравятся аэропланы, большие города, театры, концерты, исторические места и покупка любимых книг.

— У нас разные вкусы, — пояснила Марсия, — но больше всего нам с Ванессой нравится делать что-то, если мы делаем это вместе.

Доктору стало ясно, что в то время как Вики и Мэриен Ладлов являются близкими подругами в мире обычном, Марсия и Ванесса являются близкими подругами во «внутренней сфере» Сивиллы Дорсетт.

— Расскажите мне немножко о своих переживаниях, Марсия, — предложила доктор.

— Вы сами не знаете, на что напрашиваетесь, доктор, — ответила Марсия с детской улыбкой. — Этим вопросом вы открываете ящик Пандоры.

— Доктор, — вмешалась Ванесса, — вам не следовало просить ее об этом. Она сама рассказала бы!

— Я вижу, девушки, у вас хорошее чувство юмора, — заметила доктор.

— Если хочешь выжить в клане Дорсеттов — приходится обзаводиться чувством юмора, — тут же ответила Ванесса. — Мэри, Пегги Лу и, конечно, Сивилла так из-за всего переживают, что жизнь у них получается как в русском романе. В общем-то комично наблюдать за ними. Все это так не подходит к обстановке Уиллоу-Корнерса, откуда мы родом. Когда я попала туда, Сивилле было двенадцать лет, и я задержалась надолго. Но этот городок был для меня невыносим. Честное слово, вам стоило бы посмотреть на него. Богобоязненный и человеконенавистнический. Сахар. Сахар. Так много сахара было в их притворном отношении друг к другу, что я стала страдать от диабета души.

— Неплохо сказано, — вмешалась Марсия. — Я никогда раньше не слышала от тебя этой фразы. Ты уверена, что не украла ее у меня? Это ведь я писательница! Почему бы тебе не сидеть за своим пианино, оставив дело ковки чеканных фраз мне!

— Но ведь это мне она пришла в голову. Это ведь я…

— Ах, Ванесса, успокойся, пожалуйста. Я просто пошутила.

— Шути поосторожнее, — предупредила Ванесса с язвительной ноткой в голосе. — Как сказала бы наша матушка: «Шуточки — это не то слово, которым мы можем пользоваться в присутствии посторонних людей».

Голос Ванессы изменился, было ясно, что она имитирует Хэтти Дорсетт. Повернувшись к доктору Уилбур, Ванесса сказала:

— Нам никогда нельзя было подурачиться вне семейного круга, доктор. В нашем доме не допускалось даже слово «черт».

— Нехорошо критиковать маму, — заметила Марсия.

— Ой, мне тошно от твоего цепляния. Ты никогда не могла перерезать пуповину. Ведь это так называют, да, доктор? Именно потому эта милая леди и собирается помочь тебе стать взрослой.