Сюзи (Трилогия - 2)

Все вздрогнули. Кровавый Джим вскочил с невнятным, почти истерическим восклицанием. Однако возникшая в дверях фигура отнюдь не казалась устрашающей или жуткой. Это, несомненно, был тот самый незнакомец, который остановился напоить свою лошадь. Он оказался худощавым стройным юношей, с мягкими темными усиками, в превосходно скроенном костюме, который носил с небрежным изяществом, выдававшим в нем горожанина. Этот молодой человек, красивый и хорошо одетый, но не чванящийся ни тем, ни другим, уверенный в себе благодаря своему богатству, но не высокомерный, любезный по природе и по склонности, а не только благодаря воспитанию, был бы желанным прибавлением и к гораздо более взыскательному обществу. Однако Кровавый Джим, поспешно схватив его протянутую руку, тут же увлек его на дорогу, подальше от своих слушательниц.

- Ты все слышал, что я рассказывал? - спросил он хриплым шепотом.

- Да. Пожалуй, все, - ответил незнакомец с легкой улыбкой.

- Ты же не выдашь меня, Кларенс, верно? Не осрамишь перед ними, старый друг, а? - сказал Джим, неожиданно впадая в жалобный тон.

- Нет, - ответил незнакомец, снова улыбнувшись. - И уж, разумеется, не в присутствии такой внимательной юной слушательницы, Джим. Но погоди. Дай поглядеть на тебя.

Он схватил Джима за обе руки, на миг мальчишеским жестом широко развел их и, посмотрев ему прямо в лицо, сказал шутливо, но с оттенком грусти:

- Да-да! Все тот же прежний Джим Хукер - совсем не переменился.

- А зато ты-таки переменился - полная боевая раскраска. Настоящий франт! - ответил Хукер, глядя на него с восхищением и плохо скрытой завистью. - Я слыхал, тебе повезло с твоим стариком, и ты теперь богач, мистер Брант?

- Да, - мягко ответил Кларенс, однако улыбка его была не только чуть-чуть усталой, но и печальной.

К несчастью, поступок, который для деликатного Кларенса был только естественным и диктовался главным образом искренним интересом к судьбе товарища детства, показался Хукеру - по вполне понятной человеческой слабости - чистейшей воды позой. Ведь сам бы он на месте Кларенса гордился и чванился своей удачей, а следовательно, и Кларенс "просто задается". И все же ссориться сейчас с Кларенсом не стоило.

- Ты же не рассердился, что я рассказал, будто это я спас Сюзи, а не ты? - спросил он, торопливо оглядываясь через плечо. - Надо же было как-то занять старика и старуху, а о чем мне было говорить-то? Ты меня не выдашь? Не злишься, а?

Кларенсу вдруг вспомнилось, что в те давние годы Джим Хукер однажды позаимствовал не только его историю, но и его имя и самую его личность. Но старая обида была забыта в отличие от старой дружбы.

- Ну, конечно, нисколько, - ответил он, хотя его улыбка все еще оставалась задумчивой. - С какой стати? Однако я должен предупредить тебя, что Сюзи Пейтон живет со своими приемными родителями всего в десяти милях отсюда и твоя болтовня может дойти до их ушей. Она стала настоящей барышней, Джим, и раз уж я не считаю возможным рассказывать ее историю посторонним людям, то и тебе этого делать не следует.

Тон Кларенса был таким мягким, что скептик Джим забыл, какое притворство и высокомерие только что ему приписывал, сказал:

- Пошли в дом, я тебя познакомлю с ними.

Он уже повернулся к хижине, но Кларенс Брант отступил на шаг.

- Как только моя лошадь поест, я сразу еду дальше: я направляюсь к Пейтонам и намерен добраться до Санта-Инес еще сегодня. Мне хотелось бы поговорить с тобой о тебе, Джим, - добавил он ласково. - О твоей жизни и надеждах. Я слышал, - добавил он нерешительно, - что ты... работал... в Сан-Франциско в ресторане. И рад убедиться, что теперь ты по крайней мере сам себе хозяин. - Он поглядел на фургон. - Ты, очевидно, торгуешь? От себя? Или ты только приказчик? Это твои волы? Послушай, Джим, - продолжал он по-прежнему мягко, но уже более серьезным и взрослым тоном, пожалуй, даже с оттенком властности, - будь со мной откровенен. Как обстоят твои дела? Неважно, что ты говорил им, мне скажи правду. Не нужна ли тебе моя помощь? Поверь, я буду очень рад помочь тебе. Мы же старые друзья, и я остался твоим другом, хоть наши судьбы и сложились по-разному.

После такого заклятия грозный Джим, пугливо косясь на дом, поведал хриплым шепотом, что он приказчик одного странствующего торговца, с которым должен встретиться в поселке; что у него есть свои способы сбывать товар и (это было произнесено с загадочной суровостью) его хозяину да и всему свету лучше не вмешиваться в его дела; что (тут к нему вернулась его прежняя самоуверенность) он уже с большим успехом "пускал в ход индейцев с Дикого Запада" и распродал немало товару, и в этом вот доме тоже, и еще сбудет немало, если только не будет преждевременно и подло "выдан", "продан" или "подловлен".