Системная ошибка

– Все равно, – Врач покосился на машину. – Без него обойдемся.

– Думаешь, с ним косяк какой-то?

Врач вытер успевший вспотеть на солнце лоб, подергал себя за бороду:

– Не знаю, – произнес он нехотя. – Я теперь ничего не знаю. Но если предположить, что нас куда-то умышленно гонят…

Я понял, что он имеет в виду. Цель, предложенная Медбратом – город Железногорск, – удивительным образом оказалась именно в том направлении, куда мы отступали от преследования Компании.

– А можно как-то его нейрофон отключить?

– Нет, – Врач устало вздохнул. – Я ж рассказывал сто раз. Гаджет в принципе не отключается. Нет такой функции. Он становится частью организма. Вырубить его – все равно что вырубить мозг.

– Ну шапочку из фольги на него надеть. Кастрюлю!

– Тогда надо его всего в фольгу закатывать.

Через дорогу стремительно перелетела какая-то крупная птица и, заложив крутой вираж, спикировала в кукурузу. Врач вздрогнул, уловив движение. А я крепко задумался: что делать?

Сегодня утром, обсудив все еще раз вместе с Полиной, мы приняли идею Медбрата поехать туда, где производятся нейрофоны. Кот тоже высказался за это, но он у нас пожизненно был лишен права голоса.

При этом все отдавали себе отчет, что план утвердили больше от безысходности. Что еще остается? В лесу жить? А Медбрат твердо настаивал на том, что, если его доставить на место, он решит все наши проблемы. Потому что сможет подключится к артефакту, с помощью которого создаются нейрофоны.

Хрен его знает… Лично мне очень хотелось верить Медбрату. В конце концов, к сети-то он подключается и делает там что хочет. Почему бы не предположить, что так же получится и с артефактом… А контроль над производством – это уже повод для разговора с Компанией на равных.

Если Медбрат не врет… Но Врач подтвердил, что упомянутый Медбратом артефакт в районе Курской магнитной аномалии имеет место быть. Точнее – он сам и есть Курская магнитная аномалия.

Обнаружили его еще в семидесятых. Тогда же под городом Железногорском был основан научно-исследовательский институт. Чем они там занимались и чего добились – неизвестно. Но в девяностые, когда режим секретности дал трещины, всплыло много информации о курском чуде: будто бы и материя в его поле изменяет свои свойства, и живые организмы мутируют, и вообще, что это действующий корабль пришельцев, хоть сейчас на Марс лети.

Чушь, понятное дело. Однако же два факта имели место быть: во-первых, артефакт действительно существовал и, во-вторых – после развала Союза именно на базе железногорского НИИ возникла Компания. А к этим фактам цеплялся еще один: несмотря на очевидное стремление наладить собственное производство нейрофонов, все зарубежные производители до сих пор вынуждены закупать чипы у нас.

– Я бы очень хотел, чтобы Медбрат был прав, – признался я Врачу.

– Не то слово! – невесело улыбнулся он.

– Ты ему не веришь?

– Да как-то, понимаешь…

– Понимаю.

Я действительно понимал, у самого интуиция была очень развита. Медбрата я, признаться, до сих пор ни в чем таком не подозревал, но сейчас, после слов Врача, задумался: ведь и правда, есть в нем что-то подозрительное. Не зря же при первой встрече мне с ним пить не захотелось. Я обернулся к машине: Медбрат стоял, опершись на дверь, и курил.

– Думаешь, его гаджет начал выходить на нормальный режим работы? – спросил я, заговорщицки понизив голос. – И он может сдать нас Компании?

– Нет, – категорично заявил Врач. – Это невозможно. Ты просто механизма не сечешь. На Медбрата нейрофон изначально сел нештатно. Он так же как и ты несовместим с гаджетом.

– Да? А как же тогда вживил?

Врач окатил меня насмешливым взглядом:

– А вот так! Нейрофон можно нацепить на любого, был бы мозг. А так как по ряду косвенных признаков я определил, что он у тебя есть… Короче говоря: в нейрофон вшита защита от неверной посадки. И защиту эту прописал я.

Врач подождал моих вопросов, но у меня было единственное желание: смотреть на него и хлопать глазами. Не дождавшись реакции, Врач понимающе кивнул и продолжил:

– Помнишь, я рассказывал, что у себя в лаборатории занимался вопросом ориентации гаджета на стадии первоначального вживления?

Я, откровенно говоря, этого не помнил, но с умным видом покивал.

– Так вот. Схема внедрения коннекторов в мозговые центры – она шаблонная, потому что принципиальная структура головного мозга одинаковая у всех. Я имею в виду мозг здорового человека, всевозможные патологии мы сейчас рассматривать не будем, хорошо?

Я снова кивнул, соглашаясь, что всевозможные патологии сейчас рассматривать действительно не время.

– Ну и вот, в какой-то момент нам сверху спускают распоряжение: отработать механизм блокировки гаджета в случае нештатной посадки. Я тогда подумал, что это какая-то глупость. Потому что нейрофон не может нештатно отработать, у него в принципе такой возможности нет: нити могут коннектиться только с определенными участками мозга. Но раз велено – сделали. То есть как только нити идут не туда, аппарат сразу выдает ошибку.