Система

Снимок классический, сделанный в фотостудии. Она в белой блузке и строгой черной юбке сидит на стуле, положив на стол правую руку. На фото она не такая. Более взрослая, более строгая, до безумия красивая. Ему не хватает той озорной чертовщинки в её улыбке, огонька в её глазах, не хватает мимики в её тонких губах, не хватает её красивых плавных жестов. Всё это он пытался увидеть, или представить, когда проснувшись ночью, часами пялился на этот снимок.

– Классная! Твоя? – Емеля пытается взять снимок из рук Кира, но он, продемонстрировав, убирает его назад.

– Моя! Ты знаешь, я же ей обещал, что через полгода комиссуюсь и мы поженимся. А тут, как закрутилось всё, мне даже и писать ей некогда было. Последнее письмо уже не помню когда отправлял. А она вообще ни разу не написала. – Голос Кира осип, он сразу стал, каким то грустным, сгорбленным, как сдутый воздушный шарик.

– О, это ты зря! На гражданке жизнь веселее, ярче. Нельзя давать про себя забыть. – Делится опасениями разомлевший, развалившийся на стуле коротышка.

– А я и не дам. Вот возьму щас и сорвусь в отпуск.

– А кто тебя отпустит? Сейчас дел вон куча, скоро уже у пацанов дембель…

– Всё это подождёт, дела, дембель, никуда не денутся. Я хочу выдохнуть, братан, просто выдохнуть, – Кир устало опускает голову и закрывает глаза.

***

После вечернего совещания полковник нагоняет Томилова на лестнице.

– Сергей, – он воровато оглядывается, чтобы убедиться, что их никто не видит вместе, обнимает Томилова за плечо и спускается вниз вместе с ним.

– Спасибо тебе, что вопрос в деревне решил.

На лице капитана появляется недовольная усмешка.

– Спасибо, это конечно хорошо, Анатолий. – Капитан останавливается на ступеньках между пролётами. – Я как раз хотел обсудить с Вами наше дальнейшее сотрудничество.

– У тебя есть вопросы? Ну давай, – Манюров снова оглядывается вокруг.

– Пора бы повысить наши ставки, товарищ полковник. Время идёт, «Система» работает как часы, задач становится больше, да и характер вопросов несколько изменился.

– Понимаю, – хищно улыбается Манюров. – Я ждал этого вопроса. Ну и что ты хочешь?

– Мне нужна доля.

Глаза полковника превращаются в маленькие щелочки неприступного дота.

– Реальная доля в бизнесе. Десять процентов, на большее я не претендую. Введи меня в учредители.

Дружеское объятие ослабевает и рука полковника сползает с плеча капитана.

– Даже так? – он трёт подбородок. По нему видно, что вопрос капитана его очень озадачил. Гул приближающихся голосов из коридора помогает Манюрову выкарабкаться из неловкой ситуации.

– Серёга, давай потом. Завтра зайдёшь ко мне и всё обсудим. Только после шести…

Офицеров настораживает повышенный тон голосов и характер беседы. Из пустого коридора доносятся резкие громкие выкрики. «Братан, ты главное спокойно, без нервяка. Всё будет тип-топ…».

– Это что ещё такое? – Краска ползёт с шеи Манюрова на лицо, а капитану кажется, что он слышит знакомые голоса.

В проёме появляются два солдата, которые так увлечены беседой, что замечают офицеров чуть ли не столкнувшись с ними на лестнице. Вид солдат явно потрепанный. Растёгнутые воротнички афганок, болтающиеся ремни, отсутствие головных уборов, говорит о том, что служба даётся им через-чур легко.

Увидев офицеров, они замирают, но позы их всё равно выглядят слишком вальяжно.

«Здравия желаю!» – маленький и коренастый солдат пытается поднести руку к пустой голове, но во время осекается. Второй с лохматыми кудрями стоит не двигаясь. Повисает пауза. Манюров в упор смотрит на кучерявого и видит вызов в блестящих серых глазах. В краешке рта наглеца застыла чуть заметная улыбка.

– Это что за вид солдаты? Вы откуда здесь? Капитан это Ваши? – Манюров начинает сыпать вопросами.

– Мои, в наряде были, – Томилов пытается придать своему голосу больше равнодушия, мол так и должно быть. – А ну ка быстро привести себя в порядок и марш в расположение. Что это ещё за праздношатания.

– Есть, товарищ капитан, – бодро откликается коротыш, и , пихнув в бок застывшего товарища , пытается обойти офицеров, чтобы продолжить спуск по лестнице.

– Стоять! – медленно говорит полковник. Его рот принимает хищный оскал, так что нижняя губа вытягивается в нитку. Сейчас, когда проблем и так выше крыши он готов закрыть глаза на многое, и через секунду он мог уже забыть про этих недосолдат, матерящихся, лохматых, одетых не по уставу, свободно шатающихся по корпусам. Он уже готов отвернуться и сделать вид, что ничего не видел, зная, что практически все солдаты так или иначе завязаны в «Системе», но два мимолётных фактора заставляют его прошипеть это «Стоять!». Наглое заявление капитана с одной стороны и этот дерзкий взгляд кудрявого с другой, вдруг соединились как два активных компонента во взрывной смеси, тем самым способствовав вспышке гнева в голове Манюрова.

– Солдаты, а Вы знаете, что такое субординация? Здесь присутствует старший по званию, и вообще-то он Вас остановил и сделал Вам замечание. И он Вас пока никуда не отпускал, – голос Манюрова нарастает и становится тоньше с каждым произнесенным словом.