Система

Дни потянулись одинаковой серой чередой. Утро. Голод и усталость. Вонь полигона. Боль в спине. Вечер. Утро. Вонь. Тишина. Никакого будущего. Никакой надежды. И полная изоляция, после истории с Серегой никто из старых друзей не хотел со мной общаться. А заводить новых я уже не могла.

Сначала я надеялась, что Серега передумает и придет за мной. Каждый вечер невольно прислушивалась к шагам в коридоре, ждала, что вот-вот раздастся стук в дверь. Он мерещился мне в толпе, в каждом человеке с похожей фигурой, я все ждала, что он внезапно схватит меня за руку, как раньше, и крикнет: «Эй, Ларк!» Потом я услышала, что он действительно женился, и остатки надежды растаяли.

В эти дни я часто вспоминала о маме. Мне очень хотелось прижаться к ней, положить голову на колени и все рассказать. Я и раньше пробовала написать или дозвониться ей при помощи телефонного Универсум-приложения, пыталась и сейчас, но у меня снова ничего не получилось.

А вскоре стало понятно, почему.

Эмиссариат с двухмесячным, почему-то, опозданием прислал мне уведомление о маминой смерти. Она скончалась в медицинском блоке зоны D от рака четвертой стадии на пятьдесят первом году жизни. Незадолго до смерти ее рейтинг составлял пять баллов, что и стало причиной ее переезда в зону D. До зоны Е, хвала Небу, дело не дошло, видимо, она угасла слишком быстро.

После оплаты кремации и кредитов на мамином счете осталось девяносто криптов. В письме эмиссар вежливо объяснял, что два месяца проводил тщательную проверку по всем маминам счетам, выяснил, что эти средства – Свободны от каких-либо обязательств, я – их единственная наследница и могу теперь ими распорядиться. Например, передать на благотворительность. «Это было бы хорошим решением, – завершил эмиссар свое письмо, – ведь мы знаем, что Вы неустанно работаете над улучшением своих трендов и действуете строго в рамках базовых принципов Общества абсолютной Свободы».

* * *

После извещения о маминой смерти я подумала, что ведь несложно снова уронить рейтинг до единицы, а потом и до нуля. Легкий и простой выход.

Разговаривать мне теперь было не с кем, и я решила просто начать ругать Систему вслух. Как когда-то делал мой отец. По вечерам я теперь взад и вперед ходила по нашей грязной узкой комнатушке, как тигр в клетке, и выливала на Систему потоки площадной брани. Тетя Мириам забивалась в угол за шкаф, который она теперь использовала как перегородку от меня, и делала вид, что не слышит.

Я была вполне откровенна. Я говорила все, что думаю о Системе, о ее создателях, о ее причастности к смерти моих родителей. О своей жизни. Проклинала в самых ужасных выражениях. То и дело поглядывала на биочасы, но рейтинг упорно составлял два балла. Спустя неделю моих словоизвержений стало ясно, что сейчас Системе, видимо, твердо нужен фасовщик мусора женского пола.

Тогда я решила совершить преступление.

* * *

День я подгадала отличный. Эту дату нам объявили за месяц. Обитательниц всех наших пяти женских блоков собрала Марианна, старшая по женскому сектору нашего района. И объявила, что к нам едут с очередным благотворительным визитом представители Фонда Теодора Буклийе-Ружа. Влиятельнейшие люди в Системе.

По зоне Е бродили страшные слухи о возможностях Фонда Буклийе. Рассказывали, например, как у Анжелы из пятого района рейтинг в один миг обвалился до нуля из-за того, что она нахамила директору пиар-департамента Фонда. И она, дескать, упала и умерла прямо на площадке, где происходила встреча представителей Фонда с населением. Другие рассказывали эту историю немного иначе, что Анжела особо-то и не хамила, она со всеми так разговаривала, но директор департамента Фонда сказал ей на ухо что-то такое, от чего у нее прямо на площадке случился сердечный приступ. И подобных слухов ходило немало. Очевидно было, что судьба, наконец, предоставляет мне прекрасную возможность обвалить рейтинг – да еще, как говорится, на миру.

Фонд Буклийе должен был привезти нам лекарства, еду, одежду, биологически активные добавки к пище и три съемочные группы «Х-Видения». Марианну очень заботило последнее.

– Помыться всем, почиститься! Кто рожу не начистит – сама потом начищу! Чтоб я не краснела потом за вас, шалав, в эмиссариате. И главное! Если кто-то из вас, чмошницы, разинет хлебало и начнет выделываться, потом по хлебалу от меня и получит! Понятно?

Гул женских голосов подтвердил, что все понятно.

– Они там в Фонде хамов не любят. Они сами хамы.

(Одобрительный смех.)

– Они любят тех, кто им жопы лижет! Смотрите, как ведут себя бабы из третьего района! Хитрые сучки! Вот и берите пример.

Конкуренция с районом номер три давно составляла предмет забот Марианны и наших активисток. «Трешка» была образцово-показательным районом. А уж их женский сектор превосходил все ожидания – чистенькие, веселые, платья в горошек, к визитам представителей Фонда они всегда готовили концертные номера: песни или пляски. Зрелищно, колоритно, Икс-Вишникам нравилось, поэтому визиты сотрудников Фонда в зону Е чаще всего начинались именно с района № 3. «Троечниц» частенько показывали по «Икс-Ви».