Сиротская доля

- Очень хорошо!.. Отлично!.. - похвалил его ксендз. - Ну, говори уж, говори, а то, вижу, язык у тебя чешется.

Глаза у Яся сверкали, как горящие уголья.

- Душа, - сказал он с глубоким убеждением, - это такая штука, которая стреляет!

Старец, услышав это, воздел к небу обе руки вместе с носовым платком и табакеркой и удивленно воскликнул:

- Иисус, Мария! Кто тебе это сказал?..

- Да экономка, пан ксендз, когда чистила рыбу.

- Дитя мое!.. дитя мое!.. - бормотал почтенный старец, качая головой.

Потом приложился к табакерке раз, другой, медленно и деловито вытер нос и, к великой радости детей, прекратил экзамен.

Пани Винцентова ломала руки, зато пан Анзельм смеялся так, что у него глаза едва на лоб не вылезли.

- Какой же шутник выйдет из этого малыша! - сказал он, целуя Яся в светлые кудри.

Одна только пани Анзельмова не слышала всего этого. Она все размышляла о своих нервах и о том - женится ли чуткий Веслав Ружиц на Цецилии?

Хотя Ясь и провалился на экзамене, он был необычайно способным мальчиком. Ему было всего девять лет, а он стругал деревянные мечи и луки для сынишки пана Анзельма и лодочки из сосновой коры для его дочек. Разбирался в механизме мельницы, лесопилки и маленьких стенных часов; только никак не мог понять: почему одна стрелка движется быстрее, чем другая?

В арифметике он делал поразительные успехи: подумайте, сам открыл способ решения трех первых действий на зернах фасоли и таким путем обучил даже Юзека, который был старше его, неслыханно трудной вещи - таблице умножения. С тех пор всякий раз, когда дети чего-либо не понимали, пани Винцентова сперва объясняла это Ясю, а он - детям, с помощью собственных примеров, отличавшихся простотой и ясностью.

Пан Анзельм не раз говорил Ясю:

- Мальчик! Ты будешь великим человеком!

Больше всех своих маленьких товарищей Ясь полюбил Антосю. Случилось так, что в ребячьей республике оба они занимали самое скромное положение: Ясь был сыном гувернантки, Антосю родители баловали меньше других своих детей.

Как-то раз между Ясем и Антосей произошел весьма характерный разговор:

- Кем бы ты хотела быть? - спросил мальчик.

- Я бы хотела быть Маней, - ответила девочка. - А ты?

- А я... кучером!

Маня - сестра Антоси, была любимицей матери. А Ясь, играя с Юзеком, всегда выполнял обязанности коня. Этими обстоятельствами и объяснялись мечты детей.

Больше всего игрушек Ясь дарил Антосе. Однажды он даже сделал ей колыбельку для куклы; к несчастью, кукла была длиной в пол-локтя, а колыбель едва в несколько дюймов.

- Ну что ж, сломаем ее, и все! - с огорчением сказал Ясь, беря в руки колыбельку.

- И не думай! - воскликнула Антося. - Ведь у куклы может быть ребенок.

- Правда!..

Действительно, на другой день при содействии служанки родился ребенок, сооруженный из тряпок и ваты. Ясь внимательно к нему присматривался.

- Что это такое? - спросил он, указывая на верхнюю половину тела новорожденного.

- Голова!..

- А руки где?

- У нее нет рук, только рубашка.

Принесли колыбель, но оказалось, что голова слишком широка для нее. Ясь снова огорчился, но Антося в утешение попросила его нарисовать кукле нос и глаза, что он и выполнил, усиленно вращая по этому случаю языком.

Дружба детей была так велика, что Ясь даже решил поделиться с Антосей неслыханно важной тайной.

- Пойдем, - сказал он ей, - я тебе покажу гнездо.

- Гнездо? - воскликнула Антося, всплеснув руками.

- Но ты никому не скажешь? - торжественно спросил Ясь.

- Нет!.. честное слово...

Они пошли в сад, где капельки росы, обильно осевшей на листьях, переливались всеми цветами радуги. В воздухе, напоенном пьянящим ароматом, гремел разноголосый птичий хор; жужжали пчелы и стрекотали кузнечики.

- А это настоящее гнездо? - горя от любопытства, спросила девочка.

- Конечно.

- И там есть маленькие птички?

- А ты как думаешь?.. Наверно...

В одном из кустов что-то зашелестело.

- Может, это здесь? - не унималась Антося. - Может, ты забыл?

Ясь вместо ответа с важным видом помотал головой.

Наконец дошли до клумбы в конце сада. Ясь остановился, встал на колени и, осторожно отгибая ветки, прошептал:

- Тише!..

Антося опустила головку и приложила палец к губам.

- Видишь? - спросил Ясь.

- Вижу, - ответила она, - но не знаю где...

Ясь показал пальцем.

- Ах!.. - воскликнула она в восхищенье.

На расстоянии локтя от Антоси, прямо на земле, лежало серое гнездышко, круглое и гладкое, словно отлитое. Внутри был вогнутый матрасик из конского волоса и пуха, а на нем - маленький птенчик: красный, без перьев. У него были затянутые пленкой, но выпуклые большие глаза, и еще больший животик. Услышав шорох, птенец поднял головку, а желтый клювик раскрыл так широко, словно хотел проглотить Антосю.

- Есть просит! - заметил Ясь.

В эту минуту на ветку - прямо над головами детей - села уже взрослая птичка. Она несколько раз пошевелила хвостиком, поглядела на непрошеных гостей сперва правым глазом, потом левым и жалобно запищала.

- Отойдем, - сказал Ясь. - Мать пришла его кормить.

Антося возвращалась домой в глубокой задумчивости; несколько часов спустя она спросила:

- Ясь! Нельзя ли показать гнездо Мане?

- Ну нет!