Сиротка. В ладонях судьбы

– Месье, я не позволю вам выдвигать подобные недостойные обвинения против моей подруги! Я узнала от лавочницы с моей улицы, что к Мадлен подошли двое мужчин и силой увели ее с собой.

– Так, чем дальше, тем интереснее. Ваша Мадлен пристает к мужчинам на улице! Вы еще не поняли, чем она занимается? У меня больше нет времени, мадам. Советую вам не беспокоить полицию из-за ерунды.

Эрмине казалось, что ей снится кошмар. Она устремила на своего собеседника полный ненависти взгляд.

– Люди вашего сорта должны гнить в лагерях, как эти несчастные итальянцы, которых арестовали в самом начале войны без всяких на то причин, только из-за их происхождения.

– Идет война, голубушка!

Не в силах совладать с гневом, терзаясь тревогой за Мадлен, Эрмина заметила лежащую на столе папку и стопку документов. Она схватила их и бросила в лицо полицейскому. Тот издал крик ярости и вскочил со своего места.

– Эта женщина сумасшедшая! – завопил он.

В ту же секунду в кабинете появился жандарм в сопровождении высокого, довольного элегантного мужчины.

– Что здесь происходит? – сурово спросил он. – Но…

Едва сдерживая слезы, Эрмина объяснила суть ситуации.

– Пропала моя лучшая подруга, и никто не хочет мне помочь, – пожаловалась она.

– Вы ведь Эрмина Дельбо, оперная певица? – воскликнул вновь прибывший. – Позвольте представиться, Эрве Лапуэнт, начальник провинциальной полиции. Я имел счастье слушать вас в Капитолии, а моя сестра вырезает все газетные статьи о вас. Мадам, какая честь встретиться с вами! Но в чем проблема? Бернар, вы должны были узнать мадам Дельбо! Это наша канадская звезда масштаба Эммы Лаженесс[15].

Осознав свой промах, полицейский с досадой развел руками.

– Откуда мне было знать, – проворчал он. – Нам даны указания следить за подозрительными личностями, которые могут оказаться немецкими шпионами, поэтому…

– Значит, вы проявили ненужное усердие, – перебил его начальник. – Дорогая мадам, я готов вам помочь в меру своих возможностей.

Приободренная любезностью Эрве Лапуэнта, она вновь рассказала об исчезновении Мадлен.

– Индианка монтанье? – немного помолчав, уточнил он. – По доносу почтенной горожанки двое полицейских в штатском сегодня задержали женщину с похожим описанием. Они решили, что это итальянская шпионка. Она отказывается разговаривать, к тому же при ней нашли нож, что свидетельствует не в ее пользу. Пойдемте, я покажу вам эту особу, но только не подходите близко. Потом я запишу приметы вашей подруги.

– Я вам так благодарна, месье! Без вас я тоже могла бы оказаться за решеткой.

Он повел ее по длинному коридору, продолжая пояснять:

– Конечно, мы живем в неспокойное время, но не настолько, чтобы сажать в тюрьму невиновных. У нас здесь всего три маленьких камеры, так сказать, предварительного заключения.

Эрмина молча кивала, крайне взволнованная, поскольку услышала чьи-то рыдания. Почти тут же за решетчатой дверью показался знакомый силуэт. Это была съежившаяся фигура на деревянной скамье, но она не могла ошибиться.

– Мадлен! О! Бог мой!

При звуке ее голоса несчастная вскочила и выпрямилась. Лицо ее было залито слезами.

– Господь услышал мои молитвы, – пробормотала она. – Эрмина! Ты здесь!

– Да, это я, не бойся, – ответила она, одновременно испытывая радость и возмущение. – Месье Лапуэнт, прошу вас поверить мне. Мадлен не совершала ничего плохого. Я прослежу, чтобы ей обязательно сделали документы. Я ручаюсь за нее! Моя подруга крещеная и очень набожная. Как ее могли принять за итальянку, да еще шпионку?!

Начальник полиции выглядел смущенным.

– Но у нее под юбками был спрятан нож. Смуглая кожа, черные волосы… Мои люди действовали добросовестно.

– Но кто донес на нее? Кто? – воскликнула Эрмина. – Вы говорили о доносе. Моя мать купила эту квартиру на улице Сент-Анн восемь лет назад. Все соседи нас знают!

– Успокойтесь, дорогая мадам, – посоветовал полицейский. – Мы сейчас во всем разберемся.

Ей пришлось пройти за ним в кабинет. После долгих споров, особенно по поводу пресловутого ножа, Мадлен отпустили. Она дрожала всем телом. Когда они вышли на улицу, Эрмине пришлось поддержать ее за талию.

– Ты сможешь идти?

Индианка молча кивнула. В ее темные глаза отчасти вернулся блеск, когда она подняла их к бледному сумеречному небу. Вечерний воздух был очень мягким.

– Мадлен, милая, если бы ты знала, как я волновалась! Но все закончилось, ты здесь, со мной. Пойдем скорее домой. Одна ты больше никуда не пойдешь, я буду тебя сопровождать.

– Мина, я так испугалась!

– Но ты могла бы назвать мое имя или мамино! Судя по всему, ты не сказала ни слова, отказываясь отвечать на вопросы.

– Я слишком сильно испугалась. Они трогали меня, обыскивали, смеялись… Я подумала, что… Я боялась, что они со мной это сделают.

Эрмина ужаснулась, поняв, какие муки испытала ее подруга, если была не в состоянии ни защититься, ни даже объясниться. «Мадлен такая робкая, сдержанная. Она поддалась панике. Возможно, эти полицейские превысили свои полномочия и грубо обращались с ней».