Сирота с Манхэттена

- Да что со мной сегодня такое? Забыл бумажник в номере, придется подниматься!

Администратор с недовольным видом протянул ему ключ, предварительно еще раз проверив цифры в выписанном счете. Элизабет быстро подошла к Жюстену.

- Это правда вы? - едва слышно спросила она. - Племянник Мадлен, горничной?

Она узнала белокурые волосы, гармоничное лицо, черные глаза и, конечно же, ощущение безграничной доброты, которой был проникнут его облик. Девушка поспешно извлекла из сумочки какой-то предмет. Жюстен увидел оловянного солдатика, того самого барабанщика, им подаренного. Элизабет поспешно его спрятала.

- Да, это я, - шепотом признался юноша. - Но только прошу, не говорите ничего мсье Ларошу. Ну, о моей тетке и что я в то время жил в замке. Иначе я потеряю место.

Он молил со смущенной улыбкой, очарованный ее красотой. Она казалась ему похожей на изящнейшую из всех фарфоровых статуэток. Те же восхитительные цвета - нежный розовый, прозрачный голубой, молочный белый, только оживленные юношеской пылкостью и потаенной чувственностью.

- Я так рад, что вы приехали! Я все эти годы надеялся на ваше возвращение, - прошептал он. - Извините, мне нужно забрать ваш багаж.

Он кивнул лакею в коричневой ливрее, местному носильщику, который бегом влетел в вестибюль.

- Слова не скажу! Я вам это обещаю, - выдохнула Элизабет.

И тут же на ее плечо опустилась властная рука. Заинтригованный Гуго Ларош вопросительно смотрел на внучку.

- Что ты обещаешь Жюстену? - поинтересовался он.

- Я призналась, что боюсь лошадей, он сказал, что все будет хорошо. Вот я и пообещала образумиться.

- Мы уже это обсуждали, Элизабет. Тебе придется «образумиться» - отличное слово ты выбрала. И я подумал: пускай верховой езде тебя обучает Жюстен. Он терпеливее меня.

Молодой конюх и лакей как раз переходили через проезжую часть, перенося, взявшись каждый за одну ручку, самый тяжелый чемодан.

- Дедушка, я буду очень стараться, - отозвалась Элизабет, провожая взглядом Жюстена, стройного и гибкого. - Очень-очень! Правда, Бонни?

- Способностей у вас хватит, мадемуазель, я в этом не сомневаюсь, - отвечала гувернантка, пряча лукавую улыбку.

13 Из замка - на мельницу

В дороге, вторник, 19 января 1897 года

Лошади бежали размеренной рысью. Их рыжие гривы развевались на ветру, из-под подкованных копыт вылетали серые брызги грязи, стоило им угодить в лужу. После двухнедельных дождей воздух, казалось, дышал влагой, как это бывает на побережье. Луга украсились первыми, желто-золотыми одуванчиками, на некоторых деревьях уже появились почки.

На протяжении нескольких километров дорога шла вдоль берега реки Шаранты, поблескивавшей сквозь заросли ясеней и верб. Пейзаж показался Элизабет очень знакомым, и мало-помалу ею овладевало чувство робкой радости.

Она сидела на втором сиденье, рядом с дедом. Бонни - на переднем, поставив рядом с собой чемодан.

Фаэтон у Ларошей был удобный, на рессорах, и две пары колес сообщали ему достаточную устойчивость.

- Приятно вот так путешествовать, - сказала Бонни.

Она хотела было упомянуть о нью-йорских омнибусах и что в них тоже запрягают крепких лошадок, но сдержалась, чтобы не сердить Гуго Лароша.

- Даже не верится, что сейчас зима, - заметила Элизабет.

- Здесь весна наступает раньше, чем где-либо еще, - отвечал землевладелец. - Скоро замковый парк станет настоящим очарованием для глаз. Крокусы, нарциссы, в том числе жонкили, расцветут еще до начала марта, а в мае у нас будут розы. Катрин обожала розы.

- Я помню, - мечтательным тоном отозвалась девушка. - В саду, в Монтиньяке, у нас были желтые розы. Дедушка, а вам известно, что стало с домом моих родителей?

- Старый Дюкен его не продал. Он три года подряд сдавал его в аренду местному учителю.

Элизабет решила, что это уже слишком. С неприкрытым возмущением она всмотрелась в изможденное лицо деда.

- «Старый Дюкен»? И вы смеете так пренебрежительно отзываться о моем деде в моем присутствии! Ваше воспитание тоже оставляет желать лучшего. Это неуважительно!

- У тебя нет права ни осуждать меня, ни отчитывать! - громыхнул Ларош. - У тебя действительно отвратительные манеры.

- Ваши не лучше!

Сгорбившийся Жюстен, правивший экипажем, замер от неожиданности. Никогда еще он не слышал, чтобы кто-то возражал хозяину. Рядом, тесно прижавшись к его боку, сидел Коля, деревенский мальчик одиннадцати лет. Тот и вовсе втянул голову в плечи, словно расплачиваться за дерзость девушки предстояло ему.

- Что ж, мое дорогое дитя, в этот раз мы квиты, - с насмешливой улыбкой сказал землевладелец.

Элизабет смотрела на него с недоумением. Этот всплеск негодования с ее стороны, похоже, обрадовал деда, что тут же и подтвердилось:

- Не люблю слабаков, подлецов и трусов. Тебя же так просто не сломить, и это хорошо: сможешь управлять имуществом после меня. Жюстен, подхлестни коней, что-то мы медленно едем!

Кобы пошли более размашистой рысью, к удовлетворению Лароша. Элизабет надолго замолчала, погрузившись в размышления.