Сирота с Манхэттена

Праздничный прием в доме Вулвортов удался. Мейбл, в великолепном платье из зеленого бархата с бежевой кружевной отделкой, изящно лавировала между гостями под меланхолическим взором супруга.

Все было предусмотрено, всего было вдоволь - и французского шампанского, и изысканных кушаний на фуршетном столе: черной икры, копченой семги, омаров и заливного из птицы. Бонни, которой наняли помощника, бдительно следила за порядком.

Просторная гостиная выглядела особенно нарядно в электрическом свете люстр с хрустальными подвесками. Сверкали роскошные драгоценности дам - все эти бриллианты, рубины и отборные жемчуга. Гости соперничали в элегантности, разговаривая громче обычного и самодовольно улыбаясь.

- Кто-то испортил вам настроение, дядюшка Эдвард? - тихо спросила Перл у хозяина дома, присаживаясь на подлокотник его кресла.

- Нет, милая моя племянница. Проблемы, которые нужно решать, а я что-то подустал.

- Кажется, проблемы одолевают не только вас, но и Лисбет, - с иезуитской издевкой заметила девушка. - Как можно быть такой красавицей и дуться? На ней сегодня чудесное платье, просто загляденье!

Перл ревнивым взглядом окинула изящную фигурку кузины. Наряд у той и правда был очень красивый. Мейбл подарила ей его этим утром, но не получила даже улыбки, только едва слышное сухое «спасибо».

- Единственное в своем роде. Я заказал его в Лондоне, - сказал Эдвард Вулворт.

Элизабет посмотрела в их сторону, словно непостижимым образом почувствовав, что речь идет о ней. Лиф ее бледно-розового шелкового платья, плотно облегавший грудь и тонкую талию, был усыпан стразами, а широкую юбку украшала вышивка блестящими нитями. Декольте в форме латинской буквы «V» открывало округлые перламутрово-белые плечи и верх груди.

Ярко-каштановые волосы контрастировали с молочной кожей.

- Принцесса из Дакота-билдинг, - иронично проговорила Перл, подавляя вздох. У нее грудь была плоская, а волосы - жесткими и прямыми.

- Ты очаровательная молодая леди и, в отличие от некоторых, получаешь удовольствие от происходящего, - прозорливо заметил Вулворт.

- Ваша правда, дядюшка Эдвард. И я рассчитываю потанцевать с вами, как только пианист сядет за инструмент.

Перл удалилась, широко улыбаясь всем, мимо кого проходила, кавалерам и дамам. Эдвард тоже встал и подошел к Мейбл, которая стояла у окна.

- Лисбет могла бы хоть немного постараться, - вполголоса посетовал он.

- О нет, своей холодностью, если не сказать враждебностью она нас наказывает. Я уж подумала было, что она готова нас простить, но тут она неожиданно встречает эту женщину, Леа Рамбер! Дальше - хуже. Ты слышал, что она говорила тем вечером, когда вернулась одна, без сопровождения. А ведь было уже темно! Заявила, что это по нашей вине ее дед так страдал и что она бы предпочла жить с ним, в родовом поместье, и все прочие обвинения!

Мейбл нервно поежилась. С глазами, полными слез, она призналась мужу:

- Временами мне хочется дать ей пощечину, неблагодарной и дерзкой! Но я воздерживаюсь, потому что она не моя дочь.

- Ты любишь Лисбет всем сердцем, ты годами о ней заботилась, так что все права ты имеешь. И я тоже.

- Нет, Эдвард, нет. Иначе мы потеряем ее навсегда!

- Я вот о чем думаю. Возможно, лучше было бы вести себя с ней как настоящим родителям, с большей строгостью.

- Не знаю, что и сказать, - вздохнула Мейбл. - Завтра Лисбет приглашена на обед к тем людям, Рамберам. Не станем же мы ей запрещать туда идти?

- Конечно нет. Но я намереваюсь поехать с ней. Я объясню им, почему мы сделали то, что сделали. Лисбет жалеет своего деда, представляя его добрым и сердечным, я же могу нарисовать иной портрет.

Я вспоминаю Лароша, и у меня до сих пор мороз по коже! У него глаза жестокого человека, я прекрасно это помню.

Элизабет, с бокалом шампанского в руке, исподтишка наблюдала за Вулвортами, зная, что является единственным объектом их забот. Она не заметила прихода последнего гостя, которого Бонни встретила у двери в гостиную, чтобы взять пальто и шляпу. Однако направился он именно к ней, с выражением радостного ожидания на лице. В модном смокинге[39], он ростом превосходил большинство мужчин в комнате.

- Лисбет, - негромко позвал он, оказавшись в шаге от девушки. - Я смог вырваться! И с нетерпением ждал этой встречи, о чем не жалею: вы просто ослепительны!

Псевдо-Ричард Стентон смотрел на Элизабет, очарованный ее красотой. Никогда, он был в этом уверен, ему не доводилось видеть ни таких ясных голубых глаз, ни таких тонких черт лица.

- А, это вы, мистер Стентон! Какой сюрприз! - воскликнула Перл, которая, узнав его, поспешно подошла. - Отец упоминал вас в разговоре вчера, когда речь зашла о ваших архитектурных проектах.

- Мистер Стентон, - повторила Элизабет, силясь совладать с праведным гневом, хотя видеть молодого человека ей было очень приятно.

Такой красавец! Глаза янтарного оттенка сияют, и эта улыбка… Девушка подумала, что, если бы не Леа Рамбер, она бы сейчас с радостью и гордостью повела его знакомиться с Мейбл и Эдвардом. Но теперь она знает правду, и маскарад ни к чему.