Сириус Б (СИ)

Дело в том, что однажды Кривой Сивушка совсем уже поздней ночью шел в гости к одной своей знакомой куме, а по дороге почему-то решил завернуть к Митрохе на огонек, хотя раньше и видел его Дружка несколько раз, правда, только издалека. Он только успел взойти на митрохино крылечко да один раз стукнуть по железной ручке костяшкой указательного пальца, а дедов волк был уже тут как тут. Тогда Дружок неслышно подошел к Кривому сзади, а когда тот почувствовал неладное и обернулся, встал на задние лапы и легонько сдавил его горло зубами. А уже через минуту деду Митрохе пришлось срочно искать для Сивушки валидол, и Дружок принялся тогда резво бегать вокруг него и помогать в этих поисках.

- Да где же он? - бормотал дед, копаясь в ящиках старого кухонного буфета. - Вот горе... А ведь был же где-то...

Дружок приносил деду разные предметы - то початую пачку "Беломора", то веник, то старый тапочек, то шарф или варежку Кривого Сивушки, а затем клал их на пол и смотрел на Митроху веселыми глазами.

- Да нет же, - бормотал дед. - Это все не то. Ищи Дружок, ищи...

В конце концов, Дружок принес пыльный стеклянный флакончик (он нашел валидол под диваном в соседней комнате) и осторожно выронил его из зубов прямо на шарфик Сивушки. Какой ты, все-таки у меня молодец! Ну, пойдем, полечим гостя, если он, конечно, еще не того...

Они оба тогда ужасно развеселились и выбежали во двор, но Сивушка уже куда-то уполз.

- Вот те на, - воскликнул тогда Митроха. - А мы с тобой так возились с этим дурацким лекарством.

Потом дед часто вспоминал этот случай и смеялся, а Дружок, услышав слово "лекарство", всегда улыбался уголками своих больших раскосых глаз.

Вот какая необычная компания была теперь у деда Митрохи, а еще в его жизни была Тайна.

Дело в том, что еще в раннем возрасте деду довелось стать свидетелем настоящего чуда. Это случилось, когда ему было всего девять лет и звали его тогда не Митрохой, а Митей или Митькой.

В то время Митя был связным в партизанском отряде имени Лазаря Кагановича. Отряд действовал в белорусских лесах, и довольно успешно отправлял под откос эшелоны с немецкими танками, а Митя поддерживал связь между подпольщиками, орудовавшими на большой железнодорожной станции и боевой группой взрывников. Командовал взрывниками дядя Гриша - самый настоящий московский диверсант, которого сбросили в белорусские леса на парашюте около месяца тому назад. Дядя Гриша относился к Мите как к родному сыну и обучал его различным военным хитростям.

- Ничего Митька, - бывало говорил он, копаясь в трофейном ручном пулемете MG. - Мы обязательно этих немцев победим.

- Победим? - спрашивал Митя, глядя на дядю Гришу снизу вверх. - Точно?

- Конечно, - уверенно говорил дядя Гриша. - Здесь им не Франция, ни вина, ни сыра, ни хрена здесь нету. Здесь у них будет другая война - особая, с огоньком. Просто, понимаешь, эти немцы - мастера различные военные машинки делать. Вот в этих-то машинках у них и вся сила.

- Машинки? - удивлялся Митя. - Военные?

- Ну, да, - говорил дядя Гриша, хлопая по вороненому кожуху пулемета MG-42.- Если бы не эти машинки, мы бы им уже давно наваляли.

Митя представил, как огромная толпа мужиков с березовыми колами в руках тузит бледных и испуганных немцев где-то на берегу речки Западный Буг и мысленно с ним соглашался - без их машинок немцам навалять было можно.

- Ты даже не представляешь Митька, какая хорошая жизнь начнется, когда мы победим, - говорил дядя Гриша. - Я, конечно, не доживу, а ты должен дожить, слышишь? Обязан.

И действительно, дядя Гриша скоро погиб в бою с карателями, а Митя выжил. Теперь-то Митроха видел - что за жизнь началась, часто вспоминал тот разговор, и ему было ужасно жалко дядю Гришу, да и всех остальных диверсантов из его группы.

В день, когда случилось чудо, Митя шел в лес с посланием от подпольщиков. Немцы отправляли на фронт большой эшелон со своими военными машинками, и его нужно было утопить в местных болотах, чтобы русским мужикам было легче бить немцев под Сталинградом.

На опушке он заметил цепь немецких солдат, затаился в траве и начал осматриваться. Всех немецких солдат Митя разделял на две группы - тыловиков и окопников. Тыловики были уже пожилыми, семейными людьми и их можно было легко перехитрить. Иногда тыловики даже кричали Мите: "киндер, киндер, ком!" и давали ему кусок хлеба или крохотную шоколадку из ненастоящего, ячменного шоколада. А вот окопники были совсем другими. У них были пустые злые глаза, обтянутые кожей скулы и русских детей они не любили. Потрепанные части окопников отправляли в тыл на отдых и переформирование, а по пути останавливали и бросали на борьбу с местными партизанами, из-за чего те просто сходили с ума от злости, и на глаза им лучше было не попадаться.