Синтез

В соседнем отделе работала тётка Флора, и обе женщины время от времени навещали друг друга. Точнее — тётка Флора навещала маму.

— Ну что там со взбунтовавшейся машиной, моя дорогая? Надёжно ли она обезврежена? Ведь с этим шутки плохи. Я знаю случай, когда робот маленькую девочку…

— Перестань, Флора. Петрусь ошибся и вложил в робота какую-то смешную программу.

— Нечего сказать, смешную! Ведь я же могла умереть от ужаса… Какие аппетитные пирожные! Это из той партии, что для проверки? Мне, пожалуй, надо уже бежать к себе, мы сейчас исследуем сосиски, груды сосисок! Меня тошнит от одного их вида. Кажется, был какой-то несчастный случай, и хотят всё изъять. А вот когда я вижу сладости, то так бы на них и набросилась…

— Флора, прошу тебя, — сказала мама, но было уже поздно. Тётка вовсю уплетала пирожное, взятое с подноса, и продолжала тараторить:

— М-м-м, вкуснота! Зачем это анализировать? Я сама нёбом чувствую, что всё в порядке: запах, вкус, выпечка… Говорю тебе, достаточно обыкновенной дегустации. Впрочем, я уверена… — лицо тётки постепенно изменилось, застыло, и тётка очень спокойным голосом медленно произнесла:

— Не знаю, о чём…

Эта неслыханная метаморфоза, которая произошла с тёткой, ужаснула маму.

— Флора! — закричала она, тряся кузину. — Флора!

— Да, что? — тихонько отозвалась Флора.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Хорошо… вроде хорошо…

— Что с тобой произошло?

— Со мной? Ничего…

— Как это? А почему ты молчишь?

— Потому что… так…

— Что — так?

— Зачем…

— Что — зачем?

— Не знаю…

— Ты можешь встать?

— Могу.

— Тогда встань!

Тётка послушно встала. Мама никогда не видела тётку в таком состоянии.

— Почему ты молчишь?

— Я?

— Да, ты!

— А… зачем?

— Что — зачем?

— Говорить…

Для мамы это было уже слишком: тётка Флора, которая не хочет говорить!

— Посиди ещё минуточку, моя золотая, а я сейчас вернусь.

Флора послушно села. Вскоре в лабораторию вместе с мамой вошёл местный врач.

— Пожалуйста, сюда, доктор. Мы сидели, разговаривали. Флора взяла пирожное, начала его жевать, и вдруг с ней сделалось что-то такое… — мама беспомощно указала рукой на тётку, застывшую на табурете.

— Прошу дышать, — сказал Флоре врач.

Тётка начала пыхтеть, будто переплыла озеро.

— Прошу не дышать.

Тётка затаила дыхание.

— Итак, все симптомы свидетельствуют… Да дышите же! — крикнул он, так как пациентка, хоть и начинала постепенно зеленеть, по-прежнему не дышала. — Полагаю, тут что-то очень серьёзное. Мы отвезём вас в клинику.

Флора грустно кивнула.

— А пирожные надо сразу же изолировать. Вы должны их тщательно исследовать. Я подозреваю, что в них попало какое-то психотропное вещество. Поразительный случай. Мог ли какой-нибудь транспорт попасть к потребителю? Если нет, то мы избавили себя от больших хлопот. Сообщите, пожалуйста, начальнику.

Мама послушно побежала сообщать начальнику предприятия. На обратном пути ей ещё удалось увидеть выходящую тётку Флору, которую заботливо вели под руки санитары. «А как мне хотелось этих пирожных! — подумала Эва.

— Удивительная история! Я чувствую, это только начало какого-то скандала или аферы. Бедная Флора! Она оказалась жертвой собственной невоздержанности. Жаль, что с ней это случилось».

Мама напрасно жалела тётку. Если бы не этот случай, быть может, дело кончилось бы намного трагичней, хотя тогда ещё никто не мог ни о чём подозревать.

Эта неделя тянулась поразительно долго. Уже сам факт, что тётка была выпущена из больницы только спустя пять дней, свидетельствовал о серьёзности её заболевания.

После первого посещения больницы мама сообщила отцу:

— Найдено какое-то очень замысловатое вещество, вызывающее атрофию воли. Доза, по всему, была так велика, что её хватило бы на восемь человек. Чудо, что Флора не свалилась на месте и ещё способна была сидеть, говорить. Она оказалась удивительно стойкой. Мы исследовали в лаборатории все пирожные, но лишь несколько обладают таким страшным свойством. Выдвинута гипотеза, что мы имеем дело с каким-то не поддающимся фильтрации химическим веществом, которое присутствует в малых количествах в океане и оседает на водорослях. Уже послано несколько исследовательских партий, которые пытаются установить происхождение яда. Ты понимаешь, чем это грозит всему миру?

— Что касается меня, то я могу не есть пирожных, — беззаботно отозвался Александр.

— Ты, наверно, шутишь, — возмутилась мама. — Парализующее волю вещество, которое не поддаётся фильтрации, — да ведь это грозит голодной смертью! Уже сейчас должна быть остановлена вся переработка водорослей, пока нет уверенности, что мы способны как-то отделить яд от продуктов питания.

Отец даже свистнул.

— Тогда другое дело, — сказал он, только теперь осознав, что около семидесяти процентов человеческой пищи — именно водоросли. Если действительно… — Моментально установят дополнительные фильтры, — утешил он маму, — можешь быть совершенно спокойна.

— Но пока что их нет — и вот какие возникли серьёзные проблемы. Послушай, Олек, только всё, о чём я рассказала, строгая тайна, — добавила мама. — Помнишь, сколько было напрасной паники, когда распустили слух, что целлюлоза способствует старению?