Синий ветер

— И уж если говорить серьезно, механизация строительных работ, особенно в районах Крайнего Севера, сейчас встает как одна из главных задач. У нас слишком много ручного труда, поэтому мы вынуждены держать тут много людей, а условия жизни здесь, как видите, весьма отличаются и от Южного берега Крыма, и от Черноморского побережья Кавказа…

22

Над докладной запиской они промучались всю неделю, а тут еще заболела машинистка, и солдату-писарю потребовался чуть ли не целый день, чтобы отстучать одним пальцем эту записку на машинке. Генерал уже уехал на аэродром, и Олегу пришлось мчаться к самолету.

— Хорошо, что успели, — сказал генерал. — А то почта у вас тут по месяцу ходит.

Он уже собирался влезть в самолет, когда прямо к трапу подкатила машина, из нее выскочил взмокший Савкин.

— Уф, едва успел! — сказал он, вытирая со лба пот. — Товарищ генерал, мы вам на дорожку рыбки приготовили.

— Рыбки? Это хорошо, хотя я и не припоминаю, чтобы просил вас об этом. Ну, покажите.

Двое солдат вынули из машины зашитую в холст нельму. Когда ее поставили на попа, она оказалась генералу как раз до плеча.

— Хороша! — похвалил генерал. — Спасибо. Сколько я должен?

— Ничего.

— Тогда везите обратно. Подношений не принимаю, — обиделся генерал и пошел к трапу.

— Извините, товарищ генерал. — Савкин забежал вперед. — Я не хотел обидеть, я от души.

— Я же вам сказал, что подношений не принимаю. Ни рыбой, ни борзыми щенками. Неужели вы, Савкин, думаете, что я, генерал, не в состоянии за это заплатить? Вы-то где ее взяли?

— У рыбаков.

— Сколько заплатили?

— Да я не деньгами, товарищ генерал.

— Знаю, что вы свои не заплатите. Ну, так чем заплатили?

— Два литра спирта дал, они и довольны.

Генерал полез в карман, достал бумажник, вынул из него двадцатипятирублевку и протянул Савкину:

— На эти деньги купите спирт, благо, он у вас даже в магазине продается. Оприходуете и квитанцию пришлете мне. Поняли?

— Так точно.

— А вы, товарищ Щедров, тоже за этими жуками присматривайте.

Когда самолет поднялся в воздух, Савкин, пожав плечами, сказал:

— Строгий какой…

Олег возвращался с аэродрома вместе с Силантьевым и Жаровым.

— Кажется, пронесло, — облегченно вздохнул Жаров. — Я думал, поснимает он с нас стружку, а ничего, вроде обошлось. Тут еще этот Савкин со своей рыбой. Да и с трибуной подвел.

— Кажется, конструкцию ее он разрабатывал в соавторстве с вами, — сказал Силантьев.

— Что вы, какой из меня механик? Это все Савкин. Да и вы, товарищ Борисов, нас крепко подвели. Как же получилось, что один пароход остался зимовать? Да еще на глазах у генерала! Позор! Ну, мы еще с вас и за это спросим. Кстати, почему вы последнюю неделю не работали?

— Я выполнял срочное задание генерала.

— Не знаю, это еще надо проверить. У меня есть сведения, что вы больше занимались амурными делами.

Он явно намекал на Веру, она ведь тоже готовила докладную записку.

— А знаете ли, во времена Пушкина я бы вас за такие слова вызвал на дуэль. А сейчас даже достойно ответить вам, к сожалению, не могу.

— А, так вы еще и угрожаете? Вы слышали, товарищ Силантьев?

— Не надо делать из мухи слона, товарищ полковник!

К счастью, они уже подъехали к управлению, и Жаров вылез.

— Этого я так не оставлю! — пообещал он на прощание.

До самого причала Силантьев и Борисов молчали. Но когда вышли из машины, Силантьев предложил:

— Давайте-ка присядем, Олег Николаевич, и потолкуем. Я давно собирался с вами поговорить, не все как-то случая не было.

Он сел на бухту манильского троса, Олег устроился чуть повыше — на кипе листового железа, которое так и оставили пока на причале. Силантьев задумчиво посмотрел на одиноко стоявший на рейде пароход и спросил:

— А вы не боитесь, что Шаров вам повредит?

— Нет.

— И напрасно! Он из породы тех людей, которые если уж невзлюбят кого, то не оставят в покое. Вам помочь?

— Спасибо, но я уж как-нибудь один отобьюсь.

— Напрасно вы иронизируете. Все это гораздо серьезнее. Шаров и вам, как мне, вынесет служебное несоответствие, запишет в личное дело, будет это взыскание многие годы кочевать из аттестации в аттестацию, даже если его и снимут. Вы станете неудачником.

Извините меня за вмешательство, но я знаю, что Верочка вас любит, а значит, и мне ваша судьба небезразлична. Послушайте совет человека, прослужившего в армии более тридцати лет. Вероятно, я скоро уйду на пенсию. Вам сколько лет?

— Тридцать.

— Вы еще можете начать все сначала. Мне уже поздно. Поверьте, нести всю жизнь крест неудачника трудно. Я знаю ваш характер, вы слишком упрямы, неуживчивы. Уходите!

— Но я моряк. И для меня это не только профессия. Я считаю себя пригодным для настоящего дела и намерен в жизни сделать что-нибудь значительное.