Синий тарантул [сборник]

И, наконец, о самом неожиданном и неприятном. Изучение действий «Красной маски» родило вопрос: не происходит ли одновременно с исчезновением алмазов чего-нибудь другого, более опасного для нас? Таков закон войн, что противник пускает дымовую завесу на одном фронте, а атаку ведет на другом. Короче, я стал спрашивать, не похищает ли «Красная маска» секретных документов – движущих винтов алмазной промышленности? На эту мысль натолкнула меня Горина заявлением о следах под ее окном.

Генерал весь превратился в слух.

– С санкции прокурора Строгого и с помощью товарищей Рублева, Урмалюка и Каменского, а также руководителей интересующих нас учреждений мы осмотрели места хранения ценностей и бумаг в Главалмазе, НИАЛе и Рудоуправлении. Ничего, однако, обнаружено не было. Тогда мы стали интересоваться мелочами. – Язин достал из папки лист голубой бумаги. – Вот, например, что заявил Рублев: «Принимая из Спецчасти совершенно секретную геокарту месторождения алмазов номер одиннадцать, я обнаружил, что она была сложена иначе, чем я сложил ее при сдаче в хранение».

Этому обстоятельству Рублев не придал серьезного значения.

Начальник Главалмаза Каменский сообщил, что полугодовой отчет о работе главка, засекреченный на страховой волосок, при последующем чтении оказался без волоска. Каменский считает, что это случайность и что контрольный волосок, соединявший края двух обложек и незаметный для постороннего глаза, отсоединился случайно. Но качество волосков не таково, чтобы отпадать от защищаемых объектов.

Лицо генерала стало очень серьезным.

– Думаю, алмазам Сверкальска угрожает большая опасность. Необходима мобилизация всех наших сил, – продолжал Язин. – И хотя сказанное о секретных документах достоверно не более чем на половину, нельзя не считаться с каждым, даже самым незначительным фактом. – Здесь Язин сложил свою папку. – И все же враг допустил три ошибки, которыми мы должны немедленно воспользоваться. Его первая ошибка: подкинув нам чужую шляпу, он оставил нам примерное описание своей подлинной внешности. Его вторая ошибка – он дал нам в руки свой почерк и часть дактилолинии с большого пальца правой руки. Его третья ошибка – отравив Рогова, он указал, что НИАЛ его возможная база, – с этими словами Язин передал генералу собранные БОРом бумаги.

21. Загадка

Прошло несколько дней с тех пор, как Дьяков встретился с Лапиным у дверей его комнаты. Но машинист все не мог забыть глаз охранника, казалось, пронзивших его насквозь. Чтобы не вспугнуть сторожа, Дьяков сделал вид, что оставил его в покое. Он приобрел себе театральный бинокль и тщательно вымыл окна лебедочной; отныне место его работы должно стать обсерваторией наблюдения за Лапиным.

Сменный лебедчик Ганшин нравился Дьякову своим трудолюбием и молчаливостью, и он решил привлечь его к наблюдению. На следующий день, принимая от чернявого Ганшина пульт управления, Дьяков как бы невзначай спросил:

– Как думаешь, Волоха, кто бы мог порешить нашего инженера?

– Банда.

– И я полагаю, банда. А как думаешь, откуда стрелял человек?

– Снайпер.

– И это верно, – одобрительно согласился Дьяков. – А как полагаешь, наводка снайперу от нас?

Ганшин задумался.

– Сдается мне, – продолжал Дьяков, – наводка от нас. И человек у меня есть на примете.

– Лапин?

– Он самый! – воскликнул машинист, обрадовавшись совпадению своих выводов с мыслями помощника.

– Словом, Волоха, за Лапиным смотреть надо.

Ганшин понимающе кивнул.

– Скажем, увидел его, ну и гляди в оба. Я увидел – то же самое. И писульку вести надо – к чему подходил, что трогал, с кем говорил. А то прошел, и запамятовал все. По себе знаю.

Ганшин опять кивнул. И лишь сейчас Дьяков рассказал сменному лебедчику все, что заметил за подозрительным сторожем: как он с непостижимой быстротой оказался за его спиной в коридоре, как тайком осматривал тросы, машины, трансформатор, место, где убили Белова. Оставляя дежурство, Дьяков торжественно передал бинокль Ганшину:

– Если Лапин далеко, гляди сквозь стекла, – сказал он. – Чуть что, зови меня, – и машинист дружески ткнул союзника кулаком в грудь.

Из лебедочной Дьяков направился ко Второй шахте. После случая у дверей Дьяков не мог часто ходить в общежитие № 5, где сторож занимал комнату. Нужен был еще один помощник, который смотрел бы за Лапиным вечерами. Выбор машиниста пал на рабочего Бутова. Он жил в том же коридоре, что и Лапин, имел нрав общительный и располагающий к себе. Бутов любил поволочиться, всегда сидел без денег, нередко возвращался из города с синяками.

Поймав Бутова у парапета вокруг копей, Дьяков кивнул ему:

– Витей, здорово!

– Здравствуйте, – почтительно поклонился Бутов.

– Скажи, Витей, – без обиняков начал Дьяков, – чья работа убитый Белов?

– Империалисты, – не задумываясь, ответил Бутов и поправил упавшие на лоб волосы.

– А наводка империалистам от кого?

– Изнутри.

– Кто?

– Кабы знать.

– А если скажу, кто наводит, тогда что?

Бутов недоверчиво посмотрел на большое лицо Дьякова.

– Я б его во. – И рабочий грубыми мозолистыми руками сдавил горло воображаемого врага.