Синий тарантул [сборник]

И Шубин увидел более детальную карту. Он различил на ней реки, тропинки, перекаты, болота, кочки, перевалы. Крестики, нанесенные красной тушью, видимо, указывали на какие-то важные точки.

– Таких детальных карт две. Для геолога – это сокровище. Но и это не все. Муж привез и сами алмазы, и богатую ими породу.

С этими словами Горина открыла маленькую деревянную коробку. На лиловой бархатке даже в сумрачном свете дождливого вечера заблестели алмазы разной величины с рисинку, с горошину. Один камень был размером с фасолину.

– Добытые мужем на месте, – пояснила Горина. – Это очень важно, так как подтверждает ценность трубки.

– Большая находка! – восхищенно произнес Шубин, не отводя глаз от камней.

– А теперь я расскажу о деньгах, – вдруг переменила тему разговора Горина.

Шубин насторожился.

– Через несколько дней после ухода мужа ко мне зашел Савич. О нем я уже вам говорила. Он всегда был мне неприятен. Савич сказал, чтобы я берегла карты, так как они – большая ценность, за них Анатолия и его, Савича, могут наградить в министерстве. Я поняла, что алмазы они нашли вместе, хотя о Савиче Анатолий мне ничего не говорил. Он ушел очень быстро.

Прошло дней десять, и вдруг я получаю от Савича перевод на десять тысяч рублей. У меня остался талон. На его обороте письмо. – Горина протянула капитану небольшой четырехугольник плотной бумаги, который выдается получателю вместе с переводом. – Деньги я положила на книжку и не прикасалась к ним. Ждала Анатолия. Вскоре приехал и Савич. Он сидел в этой комнате на вашем месте. И прежде всего спросил, получила ли я деньги. Он объяснил, что министерство наградило Анатолия и его за находку. Он сказал также, что Анатолий готовит секретную работу по алмазам и не может приехать в Сверкальск. Я спросила, где Анатолий. Савич сказал, что это секрет, но потом все же назвал Иркутск. Затем он передал просьбу Анатолия: «Попроси Анну Ильиничну выдать тебе карты и доказательства». Он пояснил, что специально за этим приехал в Сверкальск. – Горина посмотрела на Шубина, который записывал ее рассказ, поправила складки на скатерти и продолжала: – Первым моим порывом было отдать ему карты и алмазы. Но я вспомнила слова Анатолия: «Береги это сокровище, как зеницу ока». Тогда я ответила: «Муж строго приказал никому алмазов и карт не выдавать». Савич не рассердился. Он только спросил, хорошо ли я берегу «их» находку и где она. Я чуть-чуть не сказала, что храню ее дома. Однако я солгала ему: «Пакет держу у себя на работе». Савич сказал, что это хорошо, и ушел успокоенный. Помню, я даже добавила, что, если через месяц-два Анатолий не заберет карт, я перешлю их в министерство.

Стало совсем темно. Горина зажгла свет и продолжала рассказ.

– Прошла еще неделя, и Савич посетил меня в третий раз. Он передал мне половину новой награды – пять тысяч – и платок Анатолия, вот этот. – Тут Горина положила на стол голубой, вышитый по краям платок. – Савич теперь был немного сердит. Он сказал, что Анатолий помнит ссору и не хочет писать, что этот платок – доказательство – он еле выпросил у него, что без карт и алмазов их работа задерживается.

Горина перешла на шепот.

– После первого приезда Савича я спрятала карты и алмазы подальше. И теперь у меня уже ноги было двинулись за ними, но, не знаю почему, я сказала: «Пусть Анатолий потребует их из министерства. Я отправила их туда». Это все. – Горина сжала руки и поднесла их к груди. – А теперь у меня вопросы к вам, Иван Васильевич. Если Анатолий убит, то зачем Савич говорил, что муж жив и требует карты? Как министр наградил Савича и мужа? Посмертно? Зачем Савич показывал мне платок Анатолия? Зачем он передал мне еще пять тысяч рублей? И чьи это были следы под окном?

– Следы? – вскинулся Шубин.

– Да. Через день-два после ухода Савича Вова увидел под окном кабинета отпечатки ног. Я сама смотрела их. Признаться, я даже обрадовалась: «Наверное, приходил Анатолий. Он приехал с Савичем и хочет мириться». А недавно, дней пять назад, Вова опять нашел следы. Кто это – Савич? Вор? И не связан ли Савич с убийством? И кто он такой?

– У вас ничего не пропало?

– Ничего.

– Не заметили ли вы, чтобы какой-нибудь предмет или бумага оказались сдвинутыми?

– Все на своем месте.

– Как выглядит Савич?

– Ему лет пятьдесят. Сутул, глаза темные, шатен. Волосы густые, нос плоский и широкий. Ходит тяжело.

– Не дадите ли вы мне талон?

– Пожалуйста.

Шубин взял за уголки переводной талон и прочитал четыре строчки прямого почерка с сильным нажимом:

«Тов. Горина!

Вашего супруга и меня наградил министр, по его просьбе высылаю половину награды.

В. Савич».

В это вечер Горина сообщила столько важных вещей, что Шубин не мог в них сразу разобраться. Прощаясь, капитан с благодарностью посмотрел в печальные глаза Гориной и крепко пожал ей руку. Для большей безопасности Шубин вызвал машину и в сопровождении двух людей вернулся в управление.

19. Приметы врага