Синий тарантул [сборник]

Дав по рации сигнал наступления, Язин и Жуков двинулись к усадьбе с подветренной стороны, осторожно раздвигая мокрую высокую траву. Сняв дождевик и забравшись на зубчатый забор, Язин всмотрелся в непроницаемую темень двора. В окнах тускло горел свет, занавески скрывали внутренность избы. Приняв от Жукова небольшие куски вареного мяса, Язин бросил их во двор и на огород. Одновременно приманка летела через забор и с трех других сторон.

Собаки все не было слышно.

Теперь оставалось ждать, когда она съест хотя бы один кусок усыпляющей приманки. Накрывшись капюшоном дождевика, Язин сел прямо на землю рядом с Жуковым.

Прошло полчаса. Свет все горел. Язин встал и отдал приказ в микрофон портативной рации, висевший под его подбородком:

– Первая линия, вплотную к забору!

Бросив дождевики, Язин и Жуков первыми преодолели забор. Спрыгнув на грядку, они по щиколотки увязли в мягкой земле. На случай, если собака не съела мясо, Язин держал наготове бесшумный пистолет. «Только б не залаяла», – думал он. От этого зависел теперь успех всей операции.

Разросшиеся кусты картофеля цеплялись за ноги, мешали идти. По-прежнему стояла глубокая тишина. Уже до избы оставалось двадцать шагов, как вдруг откуда-то сбоку черной тенью выскочила огромная овчарка и с громким лаем кинулась на Язина. Мгновенно два газовых заряда угодили ей в пасть. Упав на полном бегу на передние лапы, собака ударилась головой о землю и захрипела. Но было поздно. Волков получил предупреждение.

– В траву! – скомандовал Язин и грудью упал в мокрый холодный картофель.

Несколько минут прошло в томительном напряженном ожидании. Все так же горел огонь в окнах, все так же шумел дождь, но никто не вышел из избы. Выждав еще, Язин передал по радио:

– Собака обезврежена. Все через забор!

Не успел он опустить микрофон и сделать первый шаг, как воздух прорезал невыразимо страшный протяжный вой, быстро перешедший в душераздирающий хохот разнузданного психопата. Похолодев от ужаса, Язин застыл точно вкопанный. Жуков выронил пистолет.

Так же внезапно мерзостная какофония оборвалась.

Все было тихо, только по листьям картофеля шуршали капли дождя.

– Что? Что такое? – опомнившись, едва смог выговорить Жуков.

Язин терялся в догадках. Если лай собаки вызвал эти страшные звуки, то они, конечно, спугнули Волкова. Конечно, он теперь начеку, тем более что, судя по свету в окнах, еще не спал. «Но почему Волков должен думать, что лай собаки был вызван человеком? Может быть, собака лаяла на зайца? И почему Волков не выходит?»

Придя в себя, Язин пополз вперед, за ним двинулся Жуков. Через забор бесшумно перебирались черные, едва различимые тени. Они двигались к избе Волкова со всех сторон, беря ее в кольцо. Люди падали в грязь, ползли по картошке и залегали у самых бревенчатых стен.

Волков все не выходил. Свет не погас, и ничто не говорило, что бакенщик слышал лай собаки или адские вопли гиены. Добравшись до окна, Язин осторожно приподнялся над занавеской и заглянул в комнату.

Комната была пуста.

38. Нежин

Кроме собаки, Волкова мог предупредить сигнал тревоги от забора. Бакенщик, видимо, спрятался в подполье или на чердаке. Скорее же всего он исчез через потайной ход, не обнаруженный в прошлый раз. В том и в другом случае он может взорвать дом. Язин уже не раз встречался с самовзрывами крупных разведчиков. Он приказал:

– Рыжов, Гудов, Дедов, бегом в помещение! Дается две минуты на обыск!

Потом повернулся к Жукову:

– Не скрываю, Юрий Ильич, опасно. Дом, возможно, минирован. Ищите Волкова внутри при полном свете. У вас две минуты, не больше.

Сорвавшись с места, Жуков побежал к входу, где Рыжов и Дедов успели уже вскрыть дверь.

– Седов, Рябов, Банин, – летела новая команда, – на чердак! Лестница с восточной стороны. При полном освещении искать человека! Дается две минуты. Возможен взрыв.

Тренированные люди действовали быстро и четко, не мешая друг другу, не создавая сутолоки.

Они проникали в избу, по скользкой и шаткой лестнице взбегали на чердак, обыскивали каждый угол горницы, каждый закоулок подполья, вытряхивали мешки, переворачивали овощные ящики. Всюду мелькали бегающие лучи электрических фонарей.

Каждая секунда была на счету: условно считалось, что враг с минуты на минуту взорвет свою базу.

Хотя бакенщик и исчез, Язин был уверен, что он где-то близко. Полковник не спускал глаз с секундной стрелки.

– Остается 80 секунд, – сообщил он по радио.

– Топор! Где топор?! – выбежав из дома, закричал Жуков и, схватив топор с поленницы, бросился обратно.

– 70 секунд. Всем во дворе отойти к забору. Лечь на землю! – распорядился Язин.

Беспокойство за жизнь людей все сильнее охватывало его.

Из дома неслись частые удары топора: Жуков рубил ножки стола, который оказался привинченным к полу.

– 40 секунд, – предупредил Язин.

Не слыша ничего, Жуков продолжал неистово рубить твердое дерево, в котором находились тайники.

– 30 секунд!

Стук топора не прекращался.

Весь превратившись в нервную пружину, Язин отсчитал последние секунды и громко скомандовал:

– Всем выходить!