Синий сапфир

Я с любовью поглядела на Каролину. Чувствительный ребёнок – только бы она не унаследовала в конце концов дар видений тётушки Мэдди.

– А сейчас моя любимая сцена, – сияя, сказала Каролина, и тётушка Мэдди со вкусом рассказала, как садистка Хэйзел в своём хорошеньком летнем платье стояла по шею в навозе и пронзительно визжала: «Я отомщу тебе, Маделайн, я отомщу тебе!».

– И она это сделала, – сказала тётя Мэдди. – Причём не однажды.

– Но про это мы послушаем в другой раз, – решительно сказала мама. – Детям пора спать. Завтра в школу.

Тут мы все вздохнули, а громче всех тётушка Мэдди.

Пятница в школе был блинный день, и по пятницам все старались не пропускать обеда, потому что блинчики в нашей столовой были практически единственным съедобным блюдом. Поскольку я знала, что Лесли готова умереть за эти блинчики, я не позволила ей остаться со мной в классе, где мы договорились встретиться с Джеймсом.

– Иди кушать, – сказала я. – Я буду крайне недовольна, если ты из-за меня останешься без блинчиков.

– Но тогда некому будет стоять на стрёме. Кроме того, мне хочется поподробнее услышать про вчерашнее – про тебя, Гидеона и зелёную софу…

– Более подробно я не смогу рассказать при всём желании, – ответила я.

– Тогда расскажи ещё раз, это так романтично!

– Иди есть блины!

– Ты сегодня обязательно должна взять у него номер телефона, – сказала Лесли. – Я имею ввиду золотое правило: нельзя целовать парня, телефона которого у тебя нет.

– Вкусные, хрустящие блинчики с яблоками… – сказала я.

– Но…

– Со мной будет Хемериус. – Я показала на подоконник, на котором Хемериус от скуки жевал кончик хвоста.

Лесли сдалась.

– Ну хорошо. Но пускай он тебя научит сегодня чему-нибудь толковому! От беспорядочного тыканья указкой миссис Каунтер нет никакого толку! И если тебя застукают за этим занятием, то точно отправят в дурдом, не забудь.

– Ну иди уже, – сказала я и подтолкнула её к двери, в которой как раз появился Джеймс.

Джеймс обрадовался, что мы на сей раз будем одни.

– Веснушчатая своей невежливой болтовнёй постоянно заставляет меня нервничать. Она обращается со мной как с пустым местом.

– Это, наверное, потому, что… ах, забудь.

– Итак – чем я могу сегодня помочь?

– Я подумала, что, может быть, ты научишь меня, как на суарее в XVIII веке говорить «Привет».

– «Привет»?

– Да. Привет. Салют. Добрый вечер. Ну ты знаешь – как люди при встрече приветствуют друг друга. И что надо при этом делать. Пожать руку, поцеловать руку, поклониться, присесть, сиятельство, светлость, высочество… всё это так сложно, что очень легко ошибиться.

Джеймс сделал высокомерное лицо.

– Нет, если ты будешь выполнять то, что я тебе скажу. Сначала я покажу тебе, как дама приседает перед господином одного с ним светского ранга.

– Супер, – сказал Хемериус. – Но вопрос в том, как Гвендолин понять, какой же светский ранг у этого господина?

Джеймс вытаращился на него.

– А это что такое? Кыш, кошка, кыш! Исчезни!

Хемериус скептически фыркнул:

– Что это было?

– Ах Джеймс! – сказала я. – Пожалуйста, посмотри хорошенько! Это Хемериус, мой друг, э-э, водосточный демон. Хемериус, это Джеймс, тоже мой друг.

Джеймс вытянул из обшлага рукава платочек, встряхнул им, и мне в нос ударил запах ландышей.

– Как бы то ни было… он должен уйти. Он напоминает мне о том, что я сейчас лежу в ужасном лихорадочном бреду, в котором мне приходится давать уроки приличий одной невоспитанной девочке…

Я вздохнула.

– Джеймс. Это никакой не бред, когда ты наконец поймёшь? Свыше двухсот лет назад у тебя, возможно, и был лихорадочный бред, но потом ты… ну, ты и Хемериус… вы с ним оба… вы оба…

– …умерли, – сказал Хемериус. – Если называть вещи своими именами. – Он склонил голову набок. – Это правда. Чего тут ходить вокруг да около?

Джеймс помахал платочком.

– Я не желаю слушать. Кошки не умеют разговаривать.

– Я что, похож на кошку, глупый ты призрак? – вскричал Хемериус.

– Как-то да, – ответил Джеймс, не глядя на него. – Не считая ушей. И рогов. И крыльев. И странного хвоста. Ах, как я ненавижу эти бредовые фантазии.

Хемериус встал прямо перед ним, широко расставив задние лапы и яростно щёлкая хвостом наподобие хлыста.

– Я никакая не фантазия. Я демон, – сказал он, выплёвывая от волнения струю воды на пол. – Могучий демон. Заговоренный магами и зодчими одиннадцатого века для охраны – в виде каменного водостока – башни церкви, которой давно уже нет. Когда моё тело из песчаника за многие сотни лет разрушилось, от меня осталось только это – как тень моего прежнего я, навсегда обречённая бродить по земле, пока она не развалится на куски. Что, наверное, произойдёт не ранее, чем через пару миллионов лет.

– Ля-ля-ля, я ничего не слышу, – ответил Джеймс.

– Ты убогий, – заявил Хемериус. – В отличие от тебя у меня нет выбора – из-за магического проклятия я привязан к этому существованию. Ты же можешь в любой момент прервать свою жалкую призрачную жизнь и отправиться туда, куда уходят люди после смерти.