Синий Орёл. Сын наёмника (СИ)

— Знал, что ты в первую очередь об этом подумаешь. Но у нас, увы, нет выбора. Либо сдохнуть здесь, либо выбираться. Хотя, надо признать, компания теперь куда приятнее… — Саня усмехнулся.

— Не могу сказать того же.

Снова наступило молчание. Слышно было только звуки Зоны. Саня, наконец, перестал курить. Но навонять сигаретами уже успел.

— Как тебя сюда занесло? — вдруг спросил бандит.

Я ненадолго задумалась, говорить ли правду, но решила не лгать. Почти.

— Столкнулись с вражеским отрядом. Поскользнулась и скатилась прямо в «Пузырь».

— А меня братва сюда бросила… Мол, предатель и всё такое… Хотя они правы. Я их реально предал. Можно считать, заслужил.

«Так ты тоже, значит, своих предал, — подумала я, но вслух ничего не сказала. — Очень похожие ситуации, не считая того, что нас подставили».

— Думаю, ты понимаешь, — продолжал бандит. — Все мы — и братва, и вы, мерки, — из одной среды. Нет чести, нет морали, нет совести.

— Думаешь, все мы подходим под это описание? Многие — да, но далеко не все. Я знала и знаю много хороших ребят из Синдиката. Ну, хороших по меркам Зоны. Хотя, надо признать, со временем их всё меньше и меньше.

— Хороший наёмник… Так не бывает. Убийца не может быть хорошим.

— Может, в чём-то ты и прав. Не знаю. Надо просто помнить, что идеальных людей нет. У всех свои недостатки и хорошие стороны. Каждый человек сам решает, кем он будет — моральным уродом или человеком честным и справедливым, и никто не вправе пытаться изменить его, если он того не хочет.

Только теперь, произнеся это вслух, сформулировав, наконец, то, что так долго вертелось в голове мутным пятном, я поняла, что держит меня в Зоне. Только здесь, в условиях, близких к апокалипсису, человек может быть тем, кем хочет. Никто не станет критиковать — или просто плюнет, или попытается убить.

Но только ли это не позволяет мне вернуться к нормальной жизни? Нет, наверное. У всех, кто пробыл в Зоне больше полугода, случается «сдвиг по фазе». Привыкаешь, что за каждым углом притаилась опасность, и даже шагу нельзя ступить, не проверив пространство перед собой. Здесь нет уверенности в завтрашнем дне. Сначала это страшно, но со временем понимаешь: это и есть настоящая жизнь.

От самокопания меня отвлёк Саня.

— Ты слышала? — у самого уха прошептал он. Похоже, я настолько расслабилась, что даже не заметила его приближения. Плохо, очень плохо: нельзя ослаблять бдительность. Однако сказывалась усталость.

— Что? — тихо уточнила я.

— Да нет, ничего… Показалось, наверно, — парень стушевался.

Но его слова меня напрягли. Может, ему действительно просто послышалось, а может, мы здесь не одни.

Бандит всё ещё сидел рядом, всматриваясь в темноту. Слишком близко: на такую дистанцию нельзя подпускать того, кому не доверяешь.

— Отодвинуться не хочешь? — чуть раздражённо напомнила я.

— Ах, да, прости, — он отсел на полметра, но в этот раз не смутился. Да и извинился, вероятно, для галочки.

Становилось всё холоднее. Тёплая одежда уже не спасала. Саня достал из рюкзака водку, разлил по алюминиевым кружками так же, как если бы это были рюмки. Выпили.

Я пила крепкий алкоголь редко, поэтому мне хватило, чтобы слегка захмелеть. Но до совершенно невменяемого состояния было ещё далеко.

— Знаешь, Ржавая, никогда не думал, что придётся провести ночь в «Пространственном пузыре», зимой, в компании наёмницы, — признался Саня.

— Я тоже не думала, что буду пить водяру с бандитом, сидя в аномалии… Ваша братия иногда подсаживалась к костру, когда мы с группой дежурили, но редко.

— Так у тебя своя команда есть? — удивился бандит.

— Да. Раньше было пятеро. Жаль только, что состав группы почти полностью поменялся… — я грустно вздохнула, вспомнив старых друзей.

— Что с ними стало?

— Один застрелился. Другого убили «долговцы», а ведь у него семья на Большой Земле осталась… Третий предал нас.

— Ну, а с четвёртым что?

— Надеюсь, жив и здоров.

Саня налил ещё водки.

— За упокой погибших… — проронил он.

В этот раз чокаться не стали.

Водка помогла согреться на некоторое время. Но, как следствие, стало клонить в сон. Контролировать обстановку вокруг становилось всё труднее. Впрочем, пока некритично.

Спустя минут тридцать холод снова напомнил о себе. Пришлось выпить ещё. Саня заметно расслабился.

— Я тут байку одну вспомнил, как-то пацаны рассказывали… — помолчав, начал он. — Говорят, под Зоной есть сеть лабораторий, в которых люди пропадают бесследно. А может, и не совсем бесследно. Просто покажи мне фраера, который полезет в подземелье, чтобы узнать, что там происходит. Так вот, неспроста ведь там смерть… Должна быть причина. Слышал, там какое-то зло обитает, и если оно вырвется наружу — всем в Зоне, а может, и за её пределами — кирдык…

Я не удержалась от смеха. Чего только не придумают, чтобы выпендриться, мол, был там-то и там-то, видел что-то, что объяснить нельзя.

— В этих лабораториях нет никакого непобедимого зла. Необъяснимые явления — да, есть, но не более, — поведала я.

— А ты откуда знаешь?