Синий лабиринт

Д’Агоста посмотрел на человека за столом, хорошо сложенного и, конечно, со знакомым лицом. Он не был похож на преступника, но это не удивило д’Агосту: парню хватило пороху выдать себя за ученого, причем он делал это так убедительно, что провел Марсалу. Здесь требуется не только присутствие духа, но и мозги. Однако в лице этого человека была какая-то ущербность. Какой-то таинственный внутренний диалог наводил тень на его харизматичные черты, так хорошо узнаваемые по реконструкции Бономо. Покрасневшие глаза блуждали по комнате замедленно, как у наркомана, не останавливаясь на человеке, сидящем напротив него. Руки, схваченные в запястьях наручниками, он сложил на груди жестом защиты. Д’Агоста обратил внимание, что подозреваемый слегка раскачивается взад-вперед на своем стуле.

– Я – лейтенант Винсент д’Агоста, отдел по расследованию убийств нью-йоркской полиции, – начал д’Агоста, доставая блокнот и кладя его перед собой. Со своими правами человек был уже ознакомлен, так что д’Агоста мог приступить прямо к делу. – Этот допрос записывается. Не хотите назвать для записи свое имя?

Человек ничего не ответил, продолжая слегка покачиваться туда-сюда. Его глаза теперь более осмысленно озирали комнату, брови нахмурились, словно он вспоминал что-то забытое. Или потерянное.

– Эй, вы меня слышите? – попытался привлечь его внимание д’Агоста.

Наконец глаза человека остановились на лейтенанте.

– Я бы хотел задать вам несколько вопросов об убийстве, которое произошло две недели назад в Нью-Йоркском музее естественной истории.

Человек безмятежно посмотрел на него, потом его взгляд скользнул в сторону.

– Когда вы в последний раз были в Нью-Йорке?

– Лилии, – ответил человек.

Голос у него был удивительно высокий и певучий для такого крупного человека.

– Какие лилии?

– Лилии, – повторил человек задумчивым тоном, подразумевающим какое-то печальное воспоминание.

– И что лилии?

– Лилии, – снова сказал человек и внезапно впился взглядом в д’Агосту, испугав лейтенанта.

Это было безумие.

– Имя Джонатан Уолдрон вам о чем-нибудь говорит?

– Этот запах, – произнес человек совсем уже печально. – Этот приятный запах, запах лилий. Он прошел. Теперь… теперь пахнет отвратительно. Ужасно!

Д’Агоста уставился на человека. Он что, издевается?

– Нам известно, что вы выдали себя за профессора Джонатана Уолдрона, чтобы получить доступ к некоему скелету в Музее естественной истории. Вы работали с лаборантом из остеологического отдела, с Виктором Марсалой.

Человек внезапно замолчал.

Д’Агоста подался вперед, сцепив пальцы:

– Я не буду бродить вокруг да около. Я считаю, что вы убили Виктора Марсалу.

Покачивание прекратилось. Человек отвел глаза от д’Агосты.

– Я даже знаю, что вы его убили. Теперь у нас есть ваша ДНК, и мы сравним ее с ДНК с места преступления. А мы ее найдем.

Молчание.

– Что вы сделали с похищенной бедренной костью?

Молчание.

– Знаете, что я думаю? Я думаю, что вам лучше немедленно пригласить к себе адвоката.

Человек оставался неподвижным, как статуя. Д’Агоста глубоко вздохнул.

– Послушайте, – сказал он, усиливая угрожающую нотку в голосе. – Вас арестовали за нападение на агента федеральной службы. Это серьезное преступление. Но я здесь потому, что нью-йоркская полиция собирается экстрадировать вас в Имперский штат[29] за убийство при отягчающих обстоятельствах. У нас есть свидетели. У нас есть видеозапись с вашим изображением. Если вы не начнете сотрудничать, то окажетесь в таком медвежьем углу, что никакие Льюис и Кларк[30] вас не найдут.

Человек оглядывал комнату так, будто вообще не отдавал себе отчета в присутствии д’Агосты.

На плечи д’Агосты обрушился тяжелый груз усталости. Лейтенант ненавидел такие допросы с повторяющимися вопросами и упрямыми подозреваемыми. А этот тип к тому же казался психом. Д’Агоста не сомневался, что перед ним преступник. Что ж, придется строить дело без признательных показаний.

Дверь приоткрылась, и он увидел в коридоре темную фигуру Пендергаста. Тот жестом показал: «Не возражаете, если я попробую?»

Д’Агоста взял свой блокнот и встал. «Конечно, – ответил он пожатием плечами. – Получите по полной программе».

Он прошел в соседнюю комнату и сел у прозрачного зеркала рядом со Шпандау, наблюдая за тем, как Пендергаст устраивается на своем месте напротив подозреваемого. Целую вечность он поправлял на себе галстук, застегивал пиджак, проверял запонки, разглаживал воротничок. Наконец он подался вперед, упершись локтями в столешницу и положив ладони на исцарапанное дерево. Несколько секунд пальцы нервно отплясывали по столу, потом Пендергаст сжал кулаки, словно взяв себя в руки. Он спокойно смотрел через стол на человека, который напал на него. И когда д’Агоста совсем уже подумал, что сейчас лопнет от нетерпения, Пендергаст вдруг заговорил своим певучим, любезным голосом.

– В тех краях, откуда я родом, считается очень грубым, если ты не называешь человека по имени, – начал он. – Когда мы встречались в прошлый раз, вы не были расположены назвать свое имя… имя, которое, как мне известно, вовсе не Уолдрон. Вы не передумали?