Синий, как море

— Если хочешь, властитель мой, убей меня сейчас, но тогда я больше не смогу говорить тебе о своей любви… А то, что я услышала сегодня, уже мертво и похоронено здесь. — Она прижала мою руку к груди, чуть пониже соска. Упругая плоть пульсировала под моими пальцами, отзываясь на гулкие удары сердца.

— Отдохни, мой властитель, забудь о тревогах, усни. Если я нужна тебе — я рядом, если мешаю — ты не услышишь меня.

Я привлек ее к себе за плечи и во тьме заглянул в ее глаза. Я не увидел ее глаз. Я заглянул в непроглядную тьму.

Я еще раз невидимо улыбнулся, нащупал шнурок с узелком и рванул его.

Властители Домена покидали этот день, устремляясь навстречу следующему.

5

Я проснулся посреди ночи. От страха. Безадресного, невыносимого, безымянного. Ощущение неизбежной угрозы сковало меня, как мышонка перед змеиной пастью. Я не мог пошевелиться, не мог крикнуть… Но знал, отчетливо знал: в комнате никого нет, кроме меня и Сейлен. Мне грозит не удар кинжалом, не яд, не шнурок от балдахина, нет.

Угроза шла снаружи и в то же время изнутри, из глубин моего растревоженного рассудка. В следующий миг я понял.

Меня настигало следующее заклятие.

Очевидно, то самое, предсказанное в Дейненделле — действительно, пришедшее вскоре после церемонии.

Я взлетал и проваливался, обретал и терял, раскалывался на части, рассыпался в песок, и снова сливался воедино бесчисленными капельками ртути. Я погиб и воскрес.

Волна заклятия овладела мной, прокатилась насквозь, растворяя и кристаллизуя, и схлынула, ушла в землю, оставив меня биться в быстро пересыхающей лужице магической мощи.

Я снова стал собой, и я вновь был искажен.

Сдохнуть можно.

Я прислушался к себе. Внутри было пусто и холодно. Но отчетливо ощущалось, как сражаются друг с другом две волны изменений.

Нашла все-таки коса на камень!

Заклятия мешали друг другу. Новому для полноценной реализации нужна была моя память во всем объеме, и сейчас оно пульсировало где-то в глубине мозга, пытаясь отвоевать у первого заклятия сокрытые от меня мысли и чувства. Новому заклятию также требовалась моя повышенная активность. Я должен был встать, идти, что-то делать, делать и делать… А старое, как оказалось, дышало ленью и покоем. Оно приказывало оставаться на месте, думать, наблюдать, слушать — и ни в коем случае не предпринимать решительных действий.

Две волшебные армии сошлись в бескровном поединке за право распоряжаться мной.

Битва продолжалась до тех пор, пока розово-голубые отсветы не легли на небо за окном. Заклятия истощили свои ресурсы и замерли в равновесии бессилия.

Я многое вспомнил. Хотя многое по-прежнему оставалось за пеленой забытья. И я получил право на некоторые действия. Но этого все равно было недостаточно для выполнения предначертаний второго заклятия. Теперь во мне стало куда меньше предписанности — и следовательно, я был свободен. Почти. Некоторые знания — насколько я мог судить, в основном относящиеся к сфере магии — по-прежнему были надежно скрыты от меня.

А за окном раздались первые утренние звуки — голоса, шаги, звон металла. Дианар просыпался.

Я быстро и бесшумно вскочил с постели, оделся и последний раз глянул на свое ложе. Сейлен сладко спала, выставив из-под покрывала правую коленку и невежливо повернувшись ко мне спиной. То есть, к моему месту… Очевидно, следующий раз я окажусь на этом месте не скоро. Я вздохнул и вышел в коридор.

Мне нужно было найти Сагастена. Надеюсь, боги помогут мне не заблудиться.

Вот поворот к часовне. Может ли маг оказаться там спозаранку? Нет, не хочу рисковать. Чего доброго, обвинят в святотатстве или попытке разведать священные тайны…

А вот там должен быть туалет. Это, пожалуй, безопасно. Да и уместно весьма.

Сагастена внутри не оказалось. Я совершил уместное, затем умылся, ощущая неправильность своего поведения. Я не должен был этого делать без слуг. Да и это… уместное… столь рано утром делалось при помощи специальной посуды, не покидая опочивальни. Ну, уж если Властителю пожелалось опочивальню покинуть, то уместное можно было совершить и здесь. Но для умывания следовало позвать слуг.

И между прочим, я дурак, что не сделал этого. Тем же слугам можно было велеть найти Сагастена.

А что мешает мне сделать это сейчас?

Очевидно, ничто, думал я, оправляя камзол и двигаясь по неописуемо запутанным коридорам. Очевидно, следует немедленно позвать слуг, все приказать, все велеть и ждать исполнения. Так и нужно сделать, думал я, обнаружив, наконец, нужный коридор и безмолвно двигаясь по нему к выходу из дворца.

Дверь на площадь была распахнута. Стражники изумленно покосились на меня, но разумеется, промолчали.

Солнце еще не успело осветить верхнюю террасу, обращенную почти точно к югу. Но плоская крыша дворцового храма, той самой часовенки, где вчера во мне пытались обнаружить человека, уже была залита нежными розовыми лучами. И там, на крыше, я увидел серый плащ Сагастена. Обернувшись лицом к восходящему солнцу — а следовательно, и ко мне — маг свершал какой-то рассветный ритуал.