Читаем Синий дым полностью

Но вернемся к гардемаринам. Из Дубровника в ту осень большинство гардемаринов разъезжалось по университетским городам Югославии — в Белград, Любляну, Загреб. Уехал поступать в Белградский университет и Алексей Дураков. А я в Черногорию, чтобы на следующую осень встретиться с А. Дураковым и с И.Г. Голенищевым-Кутузовым в Русском студенческом общежитии в столице Югославии в Белграде, где и начнется наша крепкая дружба, которой будет суждено продлиться на протяжении всей нашей жизни.

<p><strong>СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ</strong></p>

Заявление о моем желании поступить в Белградский университет я подал, адресовав его в университетскую канцелярию, еще весной из Черногории. Через некоторое время я получил официальную бумагу, написанную по-русски, от некой «Учебной комиссии» при Русском посольстве, в которой мне предлагалось к началу учебного года явиться в упомянутую комиссию для выполнения ряда необходимых формальностей.

По приезде в Белград я отправился в «Учебную комиссию». Она находилась на задворках посольского двора, в небольшом домике посольских служб. Встретил меня вежливо и даже ласково — с несколько елейными интонациями, человек средних лет, в очках, с мясистым носом, с небрежно подстриженными усами и с рыжеватой козлиной бородкой. Он назвал себя: «Профессор Василий Васильевич Зеньковский». Усадив меня в кресло, он стал мне разъяснять — поскольку у меня кроме «послужного списка», где в графе «образование» было указано, что я окончил кадетский корпус и ускоренный курс военного времени Константиновского артиллерийского военного училища, не было никаких официальных школьных документов, мне предстоит пройти при «Учебной комиссии» проверочный экзамен.

Я сильно заволновался, но профессор успокоил меня: пустая-де формальность, просто беседа, и назначил день экзаменов.

Последнее обстоятельство требует некоторых объяснений. Как общее правило, в университеты поступали без вступительных экзаменов. Право на поступление давал аттестат зрелости. Но для русской зарубежной молодежи это ясное положение оборачивалось весьма страшным камнем преткновения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии