Синие лыжи с белой полосой

— Да все очень просто. Опыт! Интуитивно чувствую. Какой у вас прекрасный черный зонт! Хотите, наверное, поменять на точно такой же? Правильно! Мужчина не с черным зонтом похож на неизвестно кого. Приятно! Приятно иметь дело с человеком, у которого утонченный вкус.

— Да, собственно, у меня зонт почти новый…

— О! Вижу невооруженным глазом. Больше ничего не говорите. Понимаю. — Он доверительно подмигивает человеку с зонтом и сразу же незаметным движением достает несколько одинаковых зонтов черного цвета. Раскрывает один из них, смотрит на реакцию и неожиданно говорит: — Вам! Именно вам это не предлагаю. Кому угодно, но не вам!

— Почему же не мне? — спрашивает человек, уже мало что понимающий в происходящем.

— Еще спрашиваете?! Ох хитрец! Да это же обычный черный зонтик, да еще местного производства. А цена такая же, как у… внимание, — в голосе продавца столько торжественности, что будущий покупатель невольно замирает, — внимание…

И в этот момент продавец торжественно раскрывает… точно такой же черный зонт, который ничем не отличается от только что «забракованного».

— Ну как? — спрашивает он негромко.

— Сколько стоит вот этот, например?

— Этот? Да уж не говорите, не цена, а просто смех какой-то, сейчас выпишу чек. Знаете, сам не перестаю удивляться — иногда шикарная, добротная вещь, а стоит сущие пустяки, как какая-нибудь безделушка… Касса напротив, два шажка буквально.

И ничего не понимающий человек удаляется с двумя зонтами, один из которых он только что зачем-то приобрел.

Мастер, ничего не скажешь.

Я не буду утверждать, что данный мастер магазинного дела имеет отношение к спорту, скорее даже напротив, но в эту минуту, резво сорвавшись с места, он мчится вдоль прилавка, на котором выставлена чудесная осенняя обувь. Чего тут только нет. И сапоги, и ботинки, и даже теплые кроссовки. Он устремляется к огромной вешалке с темными плащами — они выстроились в длинном строю в самом дальнем углу его отдела. Здесь же находится служебный телефон — прямая связь с директором магазина. Продавец срывает трубку.

— Слушаю вас внимательно, Игорь Николаевич, — говорит он несколько заискивающе.

Директор универмага в своем кабинете. Он разговаривает с прилизанным продавцом по селектору, нажав кнопку, под которой маленькая табличка — «демисезонные товары».

— Должен вас поздравить, Любим Сысоевич. У вас самые лучшие показатели в квартале. Очень! Очень доволен. Объявляю благодарность.

— Рад стараться, Игорь Николаевич. Работаю не покладая рук. Хочу еще увеличить продажи. Резервы есть. Разрешите зайти к вам — поделиться своими соображениями, как нам улучшить сбыт.

— Хорошо, хорошо, Любим Сысоевич, обязательно выслушаю вас. Только одно замечание: не сбыт, как вы изволили выразиться, а обслуживание клиентов. Не хотел говорить, но нам начали поступать сигналы — кое-кто недоволен, что иногда наш товар просто навязывают покупателям. У нас все-таки не восточный базар. Надо бы поделикатнее, что ли. Потоньше.

— Учту, Игорь Николаевич. Ваши слова для меня — закон! Когда, говорите, зайти можно?

— Ну попозже. Я дам вам знать, вас вызовут. А так спасибо. Работайте.

Любим положил трубку и чуть не лопнул от радости. Потирает руки. И в следующее мгновение с удвоенной силой бросается на зазевавшегося покупателя.

Дождавшись момента, когда возле этого продавца-виртуоза никого не было, к нему направляется охранник Сергеич.

— Вижу, Любим Сысоевич, торговля у вас бойко идет. Как всегда! Скоро, сердцем чую, вас на Доску почета повесят, — произносит толстый охранник, подходя к прилавку.

— А-а, приветствую, — слегка презрительно говорит продавец. — Ты лишний раз не мельтеши у меня в отделе — людей распугаешь.

— Так я ж не по праздности заглянул, — начал шепотом охранник, огляделся с опаской по сторонам и осторожно продолжил: — Важное секретное сообщение могу доложить. Грядут перемены.

— Ну?

— Так… это… Любим Сысоич, как просили… Узнал, рискуя. Подслушал исключительно ради вас. Рисковал репутацией. Ну и это…

— Ладно, сначала говори, потом разберемся. Если новость важная, не обижу — как договаривались.

— В общем, так. Директор хочет назначить нового старшого… мажордома.

— Старшего менеджера, идиот.

— Во-во, этого самого. Прежний будет теперь заместителем самого директора.

— Как узнал?

— Так… это… у нас же везде свои люди в форме.

— Молодец! Новость нужная. Иди выбирай галоши, какие захочешь.

— А можно, Любим Сысоич, я резиновые сапоги себе выберу, раз новость такая важная?

— Сапоги — нельзя. Твоя новость нуждается в проверке, так что на сапоги пока не тянет.

Любим проводил взглядом счастливого Сергеича, который сосредоточенно копался в галошах, и добавил мечтательно:

— Сапоги захотел… Вот ежели место старшего менеджера освободится, и назначат на этот пост самого достойного, самого хитроумного и самого модного продавца, — с этими словами он пригладил рукой свои прилизанные волосы, — то есть меня, тогда подарю этому толстяку… еще одну пару галош, — и хитро добавил: — Может быть.