Сингулярность 2.0. Биотех

– Ты ведь любишь слова? Артефакт. Загадочная штуковина. Утащи, Наа, не раздевайся, ты и так замечательна. Скажу честно, я уверен, что отпугиватель от Васко – фуфло. Не работает.

Девушка приняла презент с опаской и вежливостью. Уточнила, для окончательности:

– Ты? Мне даришь?

– Слушай, мне уже неловко… Обещаю, на днях подарю что-нибудь получше.

И тут в двадцати метрах – следующий пляжный серпик – послышался плеск и невнятный вопль голосом Дерека. Нильс ринулся туда, за ним Наа – отскочив заодно подальше от воды… Тут и Грег на бережок выскочил:

– Э! Что такое?

– Они! Двое! Черт… – Вывалянный в песке и слегка мокрый Дерек вставал с четверенек.

– Что?

– Налетели! Набросились – и… флакон отняли. Репеллент! Охренели – средь бела дня!

Грег принялся заразительно ржать.

– Что у вас там? – подтянулся на взгорок у пляжа Доктор.

– Навки Дерека помяли! Отняли репеллент. Репеллент, Док! Осмотрите его. Моральные э-э… травмы. Следы нападения.

Док задумался. Огляделся… Грег продолжал митинговать:

– Доктор, его покусали! Нет?.. Заразили! Сорок уколов в живот. Или что вы там делаете? Биоопасность! Да?

– Нет! – возразил Док решительно. – А впрочем, да! Ждите здесь! Доставлю необходимое… – И, нисколько не удосужившись вблизи оценить состояние биопокалеченного, рысью устремился в сторону своего госпиталя.

– Все, забыли, – переключил тон Грег. – Чудит Док, как обычно. Расходимся.

Нильс обернулся к Наа – недопонявшей, похоже, богатство смыслов прошедшего диалога:

– Навки отняли у Дерека репеллент, вот ровно такой же. Опасная, выходит, вещь, раз ты боишься…

Наа подумала… шагнула, решительно вернула флакончик Нильсу.

– Да! Я подарю тебе что-нибудь другое, – кивнул ей Нильс и повернулся к Грегу. – Грег, отдайте Дереку! В утешение. Пусть обмажется. Навки оближут его с ног до головы!

Помятый Дерек тем временем окончательно отряхнулся, кое-как напустил на себя уверенный – и негодующий – вид:

– Этот здешний тростник…

– Это не тростник, бро.

– Да мне пофиг! Эта здешняя хрень… из воды растущая. Вот они и развелись здесь, потому что есть где прятаться! И пирсы эти… рядом с зарослями.

– Пошли, отметим, – умиротворил его Грег. – Ты им нравишься, бро! Не кажется? Пристают вовсю! Что? Разве нет?

Нильс остался наедине с Наа. Дистанция, которую она непременно держала, если рядом кроме Нильса возникал кто-то еще, тут же незаметно исчезла. Произнесла, мило глядя в глаза:

– Я… не занята, все. Можно… пойти.

– Пойдем.

…

– Я люблю про тебя знаешь что?

– Что?

– Ты ясно говоришь.

– Разборчиво?.. Я стараюсь.

– Другие не.

– Им неважно.

– Мне Лаала сказала, чтоб я побольше говорила. С другими. Я же нормально говорю, да?

– Да. Чистый язык, дикция… все это.

– Но слов мало знаю.

– Это наживное.

…

– Вот я тебя не боюсь. Ты… спокойный. Ты ученый, да?

– Да. Мошек и жучков изучаю. Не навок.

– Их и не надо изучать. У нас говорят – табу. Потому что – они злятся. За изучание.

– Вот я их и не изучаю. И они меня… Даже плаваю в заливе без опаски.

– Я плавать тоже люблю! Но боюсь часто. Тут больше навок, чем там… у нас. Но мне работать здесь.

– Ты – из вон той, которая там, дальше, деревни, да?

– Да. Но к своим не хожу уже почти. Их… много. Без меня.

– Говорят, ты думаешь уехать отсюда. В Балямбо? Или еще куда?

– Ну… трудно. Там… не смогу, быть может. Но язык решила учить. Чтоб лучше. И… вообще. Хаас говорил, мир меняется. Я… тоже чувствую!

…

– Закат не в море. Это жаль. Но… закат, все равно. Здесь быстро ночь сваливается, вот не могу привыкнуть! Зато ночью что-то видно, вполне – луна… звезды… Светят, реально!

– Сейчас луна большая. Светло.

– Да. Полнолуние. Как прожектор просто. Но и в другие дни…

…

Шалман Хааса остался позади, длинный пляж с пирсами по краям тоже; на маленьком аккуратном пляжике, отграниченном двумя группами камней – низкой и высокой, – захотелось задержаться. Солнце кануло глубоко за пальмы и заросли, оставив сиреневые сумерки без теней – тени прибрала себе вода, замышляя смешать и увести все тона в сине-черно-серебристую мистическую гамму.

Наа мистически улыбнулась, подняла с песка ракушку… другую… третью… Она явно знала, что Нильсу нравятся ее движения. Точные и совершенные.

Подошла к воде, запустила две короткие и долгую. И тут…

За высокими камнями послышался невнятный шум, шорох; оттуда вдруг выскочил Раджи, озабоченно-испуганный; увидев Нильса с Наа запнулся, тормознул – но на доли секунды лишь; вильнув траекторией, смылся наискось вдоль берега. Вслед за ним с той же стороны возник Доктор – а вот он, завидев двоих, преследование «зеленого друга» отставил, перешел на ленивый шаг, вовсе затормозил…

– Что с Раджи? – поинтересовался Нильс.

– А… – отмахнулся Док. – Нервный он! Потом расскажу. А вы… делаете успехи, дружище! – подмигнул, понизил громкость: – Неужели уломаете?

Нильс оглянулся на Наа – нет, та уже, сообразно непременному своему этикету, отошла – и у самой воды подбирала ракушки. От беседы «господ» дистанцируясь.

– Уломать – обязательно? Мерило успеха?