Синева небес

Если человек не читает газет, в этом нет ничего особенного, но выключать любой телевизор, работающий рядом, невозможно. Фудзио со страхом ждал сообщения о пропавшей без вести девушке, но ничего такого не говорилось.

Тело Ёсико, покоившееся под землей, вероятно, стремительно разлагается, ведь уже тепло. И через какое-то время, лет через десять, будет уже невозможно определить, чей это скелет. Фудзио искренне верил, что беспокоиться не о чем. Окончательно успокоившись, он воспрянул духом — и ему неистово захотелось вернуться к своей «сексуальной» жизни.

В то утро шурин, будто бы в насмешку, нарочито громко беседовал с отцом о закупках. Фудзио завтракал, делая вид, что происходящее его вовсе не касается. Покончив с едой, он придвинул к себе телефон и набрал номер Ёко Мики.

При прощании она ни за что не хотела давать ему номер телефона, ссылаясь на то, что у нее «строгие родители». Но не родители у нее были строгие. Просто боялась, что Фудзио позвонит, когда муж будет дома.

— Я понимаю, — сказал он тогда Ёко. — Ты не волнуйся. Если я услышу голос отца, просто молча повешу трубку. А без номера я не смогу с тобой созвониться, когда захочу увидеть тебя, разве не так?

В конце концов, Ёко сдалась и продиктовала номер. Фудзио не исключал, что номер вполне мог оказаться липовым. Оказалось — нет. И теперь, когда после пяти гудков на противоположном конце он услышал знакомый голос, его лицо невольно расплылось в злорадной ухмылке.

— Ёко? Это я.

— Кто-о?

Ёко его уже узнала, но разговаривала как-то неестественно, чужим голосом.

— Это Ватару. Забыла? А если не забыла, чего спрашиваешь? Скажи-ка, твой муж уже ушел?

— Прекрати. Ты все еще дурачишься?

Он почувствовал, что все льды Южного полюса разом растаяли, в голосе девушки послышались живые, чувственные нотки.

— Естественно. Ты ведь рассказывала, что могла стать актрисой. А я вот не успел сказать тебе, что тоже хотел поступать в театральное училище. Так что такой человек, как ты — большая для меня находка. Ты тонко чувствуешь прекрасное, с тобой можно разыгрывать настоящие спектакли, — сказал Фудзио, придав голосу женскую жеманность.

— Почему же ты не поступил в театральное? — осведомилась Ёко. Было ясно, что мужа уже поблизости нет.

— Да как сказать… Не вынуждай меня к признанию… — Фудзио понизил голос до доверительного шепота. — У меня ведь не столь большие способности.

— Не прибедняйся. Ты большой оригинал.

— Если бы все со мной разговаривали столь любезно, как ты, я бы не ошибался в жизни.

К несчастью, в это время заявился Сабуро. Услышав последнюю фразу Фудзио, он нарочно громко буркнул:

— Сколько можно с утра болтать по телефону!

Мгновение Фудзио раздумывал, не разнести ли вдребезги телефонный аппарат? Тогда уж сегодня точно никто не «поболтает». Однако решил свое раздражение переадресовать противнику, воспользовавшись его нападением.

— Ты уж извини, — заговорил он с Ёко нарочито виноватым тоном, — заболтался я с тобой, вот и домашние меня уже попрекают, — он решил набиться на сочувствие со стороны Ёко. — Вообще-то я хотел позвонить тебе раньше, да зимой свалился с простудой.

Привычная ложь легко слетала с его губ.

— Я тоже болела. Тебя что, кашель мучил?

— Пневмония. Едва в больницу не угодил. Врач сказал, что нужно беречься, посидеть дома, пока не станет совсем тепло. А с моими — какое лечение! Говорят, коль сидишь дома, то работай. Знаешь, когда я заболел, и совсем припекло, то вдруг подумал: вот умру — и тебя не увижу. Только это и спасло меня от смерти, честное слово.

Ёко молчала.

— слышал сегодня твой голос — будто подарок с небес получил. Теперь можно и умереть.

До сих пор подобная тактика неизменно приносил успех. Женщины жалеют слабых…

— Ну, так как? Встретимся сегодня?

— Хорошо. Как раз сегодня отец с матерью отправились с ночевкой к родственникам в Сидзуоку на поминальную службу, — сдалась Ёко.

— Правда? Вот повезло! Вечером я подъеду к тому же месту, где мы с тобой встретились. В половине пятого, ладно?

— Годится.

— Спасибо!

Фудзио ухмыльнулся и положил трубку.

Пусть этот дурак Сабуро в грязной робе и сегодня пашет в своем магазине. А вот он, Фудзио, поедет развлекаться с женщиной. Фудзио был доволен, что косвенно отомстил за злобную выходку шурина.

Однако Фудзио вовсе не «светило» сидеть в своей мансарде до половины пятого вечера.

Принято считать, что на первом месте у человека стоит работа. А вот Фудзио полагал, что прежде всего — развлечения. Во всяком случае, сидеть дома ему опостылело. Покончив с поздним завтраком, Фудзио задумался. В этот час сколько угодно свободных молодых девушек, у которых нет денег: они разгуливают в поисках приятных приключений.