Синева небес

Это задело Фудзио за живое. Он не выносил, когда другие люди выражали вслух его мысли.

— Когда нет детей, некому передать свое дело, свои мечты, так?

— Но в этом есть свое преимущество — мне не о ком беспокоиться, ведь нет ни жены, ни детей, — с невольной искренностью ответил Фудзио.

— Да…

— Сомневаешься?

— Нет, но человек, который ни о ком не беспокоится и ничего не боится, — дурак.

— Дураком быть плохо. Но в отличие от твоих родителей я делаю, что хочу, поскольку мне не страшно. А не страшно мне потому, что мне нечего терять.

— А я много чего боюсь, — задумчиво протянул мальчишка.

— Чего же?

— Кладбищ… Там привидения бродят.

— Чушь какая! Что ты несешь?!

Фудзио пытался умничать и быть важным, как взрослый, но в разговоре с ребенком все время сбивался на ребячливый тон.

— Я маме пообещал…

— Что?

— Я как-то сказал ей: если ты умрешь, пусть твой призрак не приходит ко мне. Ведь если я умру раньше, ни за что не приду тебя пугать. А мама хочет являться мне после смерти. И хочет общаться с моим призраком.

— Так ты поэтому решил стать призраком?

— Я же пообещал.

— Перестань. Тебе это быстро наскучит. Устанешь! Тот мир далеко от этого мира.

— Но я так решил. К тому же мама все рассказала про тот мир.

Хотите, я вам объясню?

— Да мне это ни к чему. Я такими вещами не увлекаюсь.

— Почему?

— Что значит «почему»? Не интересно и все.

— Мне вас жаль. Очень жаль!

На Фудзио опять накатило бешенство:

— Укороти язык! Что значит «жаль»?

— Если у вас нет ни к чему интереса, значит, вы ни на что не годны. Вы просто коптите небо, верно? Просто живете.

Фудзио едва справился с собой.

— Разве плохо — просто жить?

— Плохо.

— А что такое в твоем понимании — «просто жить»? Кто, по-твоему, «просто живет»?

Мальчик немного подумал.

— Те, кто в электричке читает комиксы и газеты с результатами тотализатора.

— Это так твоя мама сказала?

— Ничего она не говорила. Я сам так считаю. Это же стыдно. Читать такие вещи можно, но лучше делать это дома.

— Да ты понимаешь, что на комиксах и результатах тотализатора люди расслабляются? — рявкнул Фудзио, поняв, что мальчишка, возможно, заметил брошенный на заднем сиденье сборник комиксов.

— Я не люблю людей, которые пьют, — выпалил мальчишка, хотя это слово никак нельзя было назвать ответом на бурную тираду Фудзио. — Вы выпиваете?

Фудзио был зол и поэтому решил во всем противоречить юному нахалу.

— Да, выпиваю. А твой отец, наверное, не пьет?

— Не пьет.

— Те, кто совсем не пьет, ужасные зануды.

Тут Фудзио стало неприятно. Он хотел поставить на место мальчишку, а обидел себя. Вышло глупо.

— Вам будет трудно понять, — снисходительно молвил юный нахал.

— Не больно-то и хотелось.

Мальчишке явно надоела эта перепалка. Он откинулся на спинку сиденья и положил голову на подголовник.

— Скоро мы приедем?

— Потерпи немного.

В запале Фудзио промахнулся и свернул не на тот проселок. Но это легко исправить. Что пшеничное поле, что капустное — особой разницы нет. Главное — найти подходящее безлюдное место. Правда, Фудзио пришлось дважды объехать один и тот же участок. Мальчик молчал. «Наверное, не заметил», — решил Фудзио.

Некоторое время оба не проронили ни слова.

— Дядя, а вы не обманули? — вдруг спросил мальчишка.

— В смысле?

— Здесь нет никакой стройки.

«Все же заметил, гаденыш, что машина дважды прошла один и тот же поворот», — подумал Фудзио.

— Ну, если ты думаешь, что я лгу. — Пусть будет так. Мне наплевать.

— Зачем такая грубая ложь? Потом будет трудно выкрутиться.

— Не стоит так беспокоиться за меня.

— Поехали обратно. Раз стройки нет, то и делать тут нечего. Фудзио молча вел машину.

Мальчик, словно о чем-то догадываясь, замолчал. Вскоре дорога совсем опустела. Крестьяне, трудившиеся на своих полях, разъехались по домам. Фудзио затормозил.

— Это здесь. Здесь будет здание медицинского отделения.

— Да бросьте, дядя!

Чтобы развеять подозрения, Фудзио собрался выйти из машины и оглядеть холмы, озаренные отсветом скрывшегося за горизонтом солнца, но мальчик даже не двинулся с места.

— Да хватит вам, поехали назад.

— Ты мне не веришь? Ну, как хочешь! — сказал Фудзио с напускным безразличием и добавил:

— Почему ты считаешь, что это не здесь?

— Потому что, как только я сказал, что хочу домой, вы сразу же сказали, что стройка будет здесь. Зачем так грубо врать? Мой папа, между прочим, прокурор.

Где-то глубоко в груди Фудзио вскипела, подобно лаве подводного вулкана, звериная ярость. Чтобы остудить себя, Фудзио деланно

рассмеялся:

— Сам врешь, поди. Нельзя шутить, когда разговариваешь со взрослыми. Ничего хорошего из этого не будет.

— Я не шучу. Но даже если я и вру, как вы это докажете?

В его словах прозвучала насмешка. Он, похоже, намекал на то, что Фудзио лжет неумело и постоянно прокалывается.

— Ну и работенка у твоего папы — сажать людей в тюрьму и получать за это деньги!

— Дурные поступки есть дурные поступки. Плохих людей надо наказывать.

— Знаешь, что написано в Библии? Мальчишка молчал.

«Все принимайте без споров», — Фудзио припомнил фразу Юкико.

— Библию я не знаю. Наша семья исповедует синтоизм.

— Такие вот мерзавцы, как твой отец, отправляют на смертную казнь невинных людей.