Синее безмолвие

С каждой тренировкой на берегу все больше и больше собиралось любопытных. Это стесняло, мешало тренировкам, и друзья решили перенести свои занятия подальше от пляжей, в Чертов ковш. Это, правда, было не совсем удобно: ехать двумя трамваями и потом полчаса идти пешком. Однако если не полениться, встать пораньше, так и спокойнее и место куда интереснее, чем пляжная галька да песок. Правда, Прохор не отпускал Леньку далеко от берега и под угрозой отобрать акваланг запретил погружаться глубже десяти метров, но ведь и десять метров это — глубина!

Однако вскоре после того, как в Чертов ковш заскочил рыболовецкий сейнер, туда пришел водолазный бот и друзьям-аквалангистам запретили спуски.

— Запретная зона. Нельзя! — объяснили им.

Но к этому времени Ленька уже хорошо освоился с аквалангом, Прохор решил брать на водной станции шлюпку и спускаться прямо с борта невдалеке от Чертова ковша.

КЛАДОВЫЕ МОРЯ

Ничему бы так не обрадовался Демич, как встрече с бывшим командиром Майбородой. Виктор Олефиренко, конечно, многое сделал для того, чтобы простой колхозный паренек полюбил и освоил водолазное дело. Но хорошим водолазом Прохор, пожалуй, так и не стал бы, не доведись ему после учебы служить под началом Павла Ивановича Майбороды.

Рассказывая о том, что знал, что видел сам или вычитал в книжках, Олефиренко всегда приукрашивал море и моряков, будто хорошую песню складывал о них. Море в его рассказах было загадочным и манило к себе неизведанной тайной и удивительной красотой, а моряки — бесстрашными, лихими, хладнокровными, умеющими шутить в самые тяжелые минуты жизни.

Павел Иванович, напротив, был человеком практическим. О море он рассказывал примерно так:

— Моря и океаны нашей планеты — это огромная кладовая с запасами рыбы, морских животных, вкусных и питательных крабов, омаров, креветок, устриц, трепангов. На морском дне — масса различных водорослей. Они могут быть и кормом для скота, и ценными лекарствами, и продуктами питания. А под водорослями и морским грунтом скрыты богатейшие месторождения титана и меди, свинца и кобальта, урана и платины. Все это мы, водолазы, должны помочь человеку открыть и освоить. Если бы удалось собрать золото, которое растворено в водах мирового океана, то золота на земле было бы больше, чем меди!

Он относился к морю, как хлебороб к целине: роди и дай, не родишь — заставлю!

Морская биография Павла Ивановича началась давно. Вырос он среди моряков, спасавших объятый пламенем французский лайнер «Жорж Филиппар» и поднимавших разорванный набухшим горохом океанский пароход «Днепр». В ту пору, когда Прохор еще и под стол пешком не ходил, он уже плавал практикантом на «Декабристе». Однажды на траверзе мятежной Суеты «Декабрист» был остановлен франкистскими сторожевыми катерами. Катеришки, как рассказывал потом Павел Иванович, были ржавые и слабые, их задранные в синее августовское небо пушчонки выглядели смешно и жалко. Но совсем недалеко, нацелив жерла орудий на «Декабриста», стоял, как впаянный в цветное отражение Атласских гор, серый немецкий линкор «Дейчланд». Павел Иванович уверял, что «Дейчланд» выглядел тогда очень эффектно на фоне зеленых обрызганных желтизной гор, подножие которых было затянуто голубоватой дымкой, а вершины скрывались в облаках… Семь лет спустя, в тысяча девятьсот сорок пятом, водолаз Майборода первым вступил на развороченную авиационными бомбами палубу «Дейчланда», затопленного в канале между Штеттином и Свинемюнде. Искореженный, изъеденный ржавчиной и обросший ракушками, линкор мешал судоходству. Водолазы приподняли его с грунта, чтобы дать возможность ледоколам вытащить его ржавые останки в море и там затопить на глубине…