Sindroma unicuma. Эпилог

На банкет прибыло немало гостей помимо родственников самого старшего Мелёшина, в частности, мой родитель с мачехой и другие известные политики, примелькавшиеся на правительственных мероприятиях. Приглашенные приветствовали именинника и его внучку в гостиной. Надо ли говорить, что волнение терроризировало меня с раннего утра, и лишь ударная доза успокоительных капель угомонила мандраж. Но страхи-то не уменьшились.

Сколько лиц! — пряталась я за Мэла, стараясь слиться с интерьером, но безуспешно. Личная стилистка подошла ответственно к созданному образу. Я стала Осенью. На голове — мешанина искусственных и родных прядей: медных, горчичных, бронзовых, красных, золотистых. Вива уложила волосы в замысловатую прическу с кокетливыми локонами и завитками. Облик дополняло платье из тяжелого шелка с кружевными вставками в виде осенних листьев. Тонкая работа. Эксклюзивная модель из числа придуманных Вивой.

— Как держаться с родственниками Мелёшина, совета не дам. Ориентируйся по ситуации, — сказала стилистка, когда я наконец, оторвалась от неземного создания в отражении, оказавшегося мною. — Но знай: будешь робеть и стесняться, и все скажут, что Мелёшину досталась рохля и тюфячка. Будешь вести себя нагло и вызывающе — скажут, что Мелёшину досталась невоспитанная халда с недалеким умом.

— И как быть? — растерялась я. Что выбрать?

— Всем не угодить. Слушай не меня, а свое сердце. По крайней мере, если провалишься, то я не при чем.

Спасибо, утешила.

Таким образом, гости засматривались на эффектный образ Осени, а Мэл собственнически обнимал меня за талию, игнорируя светское правило: «дама должна держаться за локоток».

В ожидании — пять минут, прежде чем распахнутся двери в банкетный зал, — Мэл познакомил с двоюродными тетушками. Одна из женщин оказалась дочерью двоюродного деда Мэла, который в свое время занимал должность главного коменданта западного побережья. А вторая тетка… чья же она дочь?… Ой, вспомнить бы схему родословного древа… Вроде бы дочь сестры деда Мэла. Или дочь его второго брата?

Пока я выуживала из памяти семейные хитросплетения, раскрылись высокие, под потолок, двери. Золотое на белом смотрелось по-королевски, и фантазия заработала, перенеся меня в сказочные чертоги. Распорядители банкета оформили стол в виде буквы П, и нам с Мэлом достались места на левой половине «подковы», ближе к краю. Для детей выделили отдельный стол, сервированный на взрослый манер.

Свет люстр дрожит в хрустале. На белоснежной скатерти — посуда из тончайшего фарфора и столовые приборы из серебра высочайшей пробы. Через каждые полметра — вазы с цветами. Вымуштрованные официанты скользят неслышными тенями. Знакомые чернокостюмники с рациями рассредоточились по залу. Это дэпы* следят за порядком. Гостей много, и оттого в помещении значительно шумнее, чем на обеде по случаю дня рождения мачехи. Но когда восхваляют именинника и желают всяческих благ, голоса стихают. Каждый тост поддерживается аплодисментами.

В промежутке между сменой блюд Мэл рассказывал о родне и показывал наглядно. Наконец-то я увидела его старшую сестру с супругом гораздо ближе, нежели на правительственных приемах и раутах. Высокая пара сидела рядом с именинником, как и полагалось по этикету. Как-никак мужем Альбины был первый советник премьер-министра С.Ч. Семут. Это он отмазал меня от ареста в квартале невидящих, и к нему Мэл ездил в гости по-свойски, прежде чем надел Коготь Дьявола на мой палец.

За тем же столом нашлось место и для Георгия Дмитриевича Мелёшина — бывшего коменданта побережья и по совместительству двоюродного деда Мэла. Согласно информации из генеалогического справочника Георгий Дмитриевич появился на свет на четыре года раньше брата, но признанным главой клана стал родной дед Мэла — Константин Дмитриевич.

Бывший комендант выглядел как огурчик. Имел кустистые брови, сросшиеся на переносице, и глубокие складки у рта. Рядом с ним сидела старуха в черном одеянии — двоюродная бабушка Мэла. Оказывается, в роду Мелёшиных — сплошь долгожители. Отменная генетика, прекрасная наследственность, — пришла я к выводу, разглядывая старшее поколение семьи.

А дальше понеслось галопом. Не помогла и предусмотрительно заготовленная шпаргалка с каракулями родственных связей. В голове смешались дядья и тетки, шурины и зятья, невестки и золовки, племянники и племянницы, кузены и кузины… Прямые, двоюродные, троюродные и так далее по нарастающей. Те, в ком текла кровь рода Мелёшиных.

— А почему нет Рубли? — спросила я шепотом.

— Премьер не выказывает расположение какой-то конкретной семье. Это называется политкорректностью. Если бы банкет носил деловой характер, еще куда ни шло. А здесь добрая половина собравшихся — родственники. Поэтому из этических и политических соображений премьер-министр ответил отказом, хотя ему и отправили приглашение. Так принято.

Дурацкий этикет. Все знают, что Рубля не приедет, но зовут.