Синдром войны

В окне над головой мелькнул силуэт. Архипов выстрелил первым. Украинский солдат отпрянул. Архипов отбежал еще на несколько шагов и принялся расстреливать оконную раму. Закончились патроны в магазине, он снова бросился под фундамент, стал перезаряжать автомат.

Ополченцы сжимали кольцо, вплотную подбирались к дому. В окнах периодически что-то мелькало. Загнанные солдаты носились по этажу, но покинуть здание не могли даже через окна на первом этаже. Атаковать их было рискованно. Устраивать блокаду – тоже не дело.

– Эй, сдавайтесь! – крикнул Алексей. – Гарантируем жизнь!

– Не стреляйте, выходим! – выкрикнул кто-то из дома.

– Бросайте оружие и выходите! – отозвался Алексей, высунулся из-за поваленного столба и бегло оценил ситуацию.

Левин держал позицию за остовом БМП. Архипов крался вдоль фундамента, примеряясь к разбитому окну, через которое можно было забраться внутрь. С обратной стороны подползали Бобрик и Семицкий. Привстал прапорщик Кульчий, лежащий рядом с Алексеем. Он держал на прицеле второй этаж.

– Мы уже спускаемся! – донеслось из дома.

С лестницы что-то посыпалось, загремел металл.

– Да спускайтесь, кто не дает? – буркнул Гуляев.

Снова глупость! Почему этот опытный мужик поступил так неосмотрительно? Мало получил в свой бронежилет? Гуляев привстал на одно колено, а затем и вовсе поднялся, видимо, собрался лично поприветствовать сдающихся солдат.

– Гуляев, ложись! – крикнул Стригун.

Эти парни и не думали никуда выходить. Один из них спустился на первый этаж и открыл огонь из окна! Гуляев зазевался, почему-то вбил себе в голову, что опасность миновала. Пули били по нему в упор, рвали ватник, мяли пострадавший бронежилет. Он выронил автомат, зашатался, повалился навзничь, разбросав руки.

Алексей заорал от злости, долбя без остановки по подставившемуся солдату. Тому не удалось порадоваться за свои успехи в стрельбе. Одна из пуль сбила каску, другая раскроила череп, третья выбила глаз. Его отбросило от окна как пустую картонную коробку.

Взбешенные ополченцы с диким ревом бросились к дому. Алексей опередил прапорщика, первым запрыгнул на заднее крыльцо.

На улице уже достаточно рассвело, утренний свет проникал сквозь оконные проемы. Бойцам не пришлось бродить впотьмах. В здании царил хаос, громоздились, груды мусора. Но несущая стена уцелела. Сохранилась и лестница, хотя и без перил.

Наверху топал слон, что-то падало. Похоже, у последнего бойца окончательно сдали нервы.

Гранаты у командира кончились. Хорошего помаленьку, как говорится. Патроны еще были, но совсем немного. Алексей сменил магазин, передернул затворную раму и ступил на лестницу. Наверху мелькнула тень. Только бы не граната! Два варианта: нырять под лестницу или швырять обратно. Второй вариант – сплошная фантастика.

Но у бойца не было гранат, он что-то вскрикнул, выстрелил по пустому лестничному пролету. Алексей отозвался бесполезной, но устрашающей очередью. Снова топот наверху. Что он там делает, бегает вокруг лестницы?

– Эй, урод, держи гранату! – крикнул Стригун, подобрал с лестницы кусок кирпича и забросил его наверх.

Боец повелся, ахнул, поскользнулся. Пара секунд, чтобы с ним разделаться! Алексей бросился наверх, прыгая через ступени, не заметил под ногой кусок штукатурки и рухнул. Острая боль пронзила коленку, загорелись отбитые ребра. Хорошо, автомат не выпустил!

С ревом трактора, идущего на обгон, мимо него пробежал прапорщик Кульчий. За этим последовало что-то невообразимое. Противники орали и давили на спусковые крючки. Не было и нет справедливости в этом мире! Только рулетка – исключительно русская!

Когда Стригун поднялся, прапорщик Кульчий катился обратно по ступеням. Его лодыжка зацепилась за стержень, торчащий из бетона. Он не шевелился, лицо было залито кровью.

Алексей бросился наверх, обуреваемый яростью, с отключенным рассудком. Но сработал профессиональный инстинкт. Стригун прыгнул с вывертом и на площадку между маршами приземлился спиной вниз. Его руки плотно сжимали автомат.

Забыть про боль! Все решат не мгновения, а их доли!

В полумраке что-то мельтешило. Он ударил, не целясь. Потом крест-накрест – второй очередью. Человек повалился головой вперед, слетела каска. Руки в кожаных перчатках свесились на лестничный пролет. Нет, не проведешь, бронежилеты у украинского спецназа качественные. Алексей хлестнул третьей очередью. Теперь у него уже было время прицелиться. Вот они, десять контрольных в голову! Пули вскрыли череп, кровь хлынула как из горшка, и Стригуну пришлось срочно отползать, чтобы не попасть под этот душ.

Топали парни. Кто-то лез в окно, кто-то воспользовался традиционным способом проникновения в здание. Мимо пробежал Семицкий, дал круг по второму этажу. Потом он помог Алексею подняться. Жутко болело разбитое колено, саднили ребра.

«А вот теперь твоя победа – Пиррова. Она равносильна поражению», – вяло подумал он и, прихрамывая, вышел на улицу.