Читаем Синдром удава полностью

С большой охотой я принялся за эту первую в моей жизни самостоятельную творческую работу. Знакомство с архитектурой многих городов Европы и особенно Вены, расширило мой архитектурный кругозор, а прослушанный курс лекций и практические занятия на архитектурном факультете пригодились теперь в работе над проектом. Я снова установил для себя сокращенный режим сна, не более четырех-пяти часов в сутки. Иногда ночью просыпался от пришедшего во сне удачного решения и, чтобы не забыть, тут же делал наброски. Днем никуда не выходил, кроме столовой. Порой забывал даже про нее, спохватывался, когда она уже была закрыта. Типикин часто интересовался, как идут дела, помогал доставать справочную литературу. Нередко окно его кабинета светилось далеко за полночь. Чаще всего именно в эти ночные часы я заходил к нему за решением какою-либо вопроса. В другое время бывало много посетителей, и я не решался беспокоить его. Ко мне, как и к другим, он относился всегда внимательно и старался помочь. Общение с ним внесло некоторую коррективу в ранее сложившееся представление об этой категории людей. Несмотря на незаконное удерживание меня в этом неприветливом уголке земли, где значительную часть населения составляли ссыльные тридцатых годов, работа в контакте с Николаем Ивановичем Типикиным оставила во мне добрые воспоминания. Правда, не обходилось и без курьезов. Однажды около полуночи вызвал он меня и сказал:

— Мы с тобой сделали большое упущение, забыли про железнодорожный вокзал. Называемся городом, а вместо красивого вокзала — скособоченный барак. Ты уж, пожалуйста, посиди сегодня ночь, сделай проект вокзала, а утром прямо ко мне.

Пришлось объяснить, что проект вокзала дело серьезное, под силу проектному коллективу специализированного института.

Типикин имел трезвый практический ум и немалый жизненный опыт. Я часто советовался с ним. Однажды пришел с эскизом фонтана для Парка культуры и отдыха. Посередине бетонный чаши с водой и перекрещивающимися струями я изобразил стройную фигуру девушки с веслом. Но подумал, что такая скульптура не очень подходит для шахтерского города и сказал Типикину, что девушку можно заменить шахтером с отбойным молотком. Однако Николай Иванович возразил:

— Пусть хоть в парке шахтеры отдохнут от молотков.

Для вернувшегося на Родину из растерзанной, растоптанной войной Европы, наши земли (куда и близко не докатились бои) казались не менее истерзанными. Запустение и убогость большинства селений (процветание только на киноэкранах) оставляли гнетущее впечатление. Ведь барачный рабочий поселок далеко еще не концлагерь, и все равно видеть это мне было невыносимо. Хотелось хоть что-нибудь сделать: прибрать, исправить, построить. Я готов был денно и нощно к любому созидательному труду, но свободному — без угнетения, без постоянного насилия.

К исходу месяца основной архитектурный проект Парка культуры и отдыха был готов. Его одобрили и утвердили на заседании горисполкома.

На следующей день первый секретарь горкома партии товарищ Шиянов повез проект в Пермь, в областное Управление по делам строительства и архитектуры. А я вернулся в свой барак, чтобы уже с утра отправиться с бригадой на заготовку бревен. Месячный срок командировки закончился.

Но выйти на работу утром мне не пришлось. Было приказано явиться к начальнику строительной конторы Григорию Филимоновичу Пятигорцу.

В просторном кабинете сидел рослый красивый мужчина лет сорока с темным кудрявым чубом. Было в его облике что-то ухарское. Чем-то он напоминал не то Григория Мелехова из «Тихого Дона», не то предводителя шайки разбойников с берегов Витима или Ангары.

— Сядай, — широким жестом он указал на стул. — Ты что ж это, мил человек, ховаешь свий талант? Мени самому треба гарний художник! А вин, бач, с исполкомом якшается (исполкомом он явно пренебрегал). С сегодняшнего дня назначаю тебя художником. Будешь малевать транспаранты.

Меня поселили в бараке неподалеку от конторы. Отгородили закуток, притащили щиты, краски, кисти. Меньше всего я был расположен писать надоевшие всем призывы. К счастью, предложенные тексты были в основном по технике безопасности.

Шли дни. Исполком молчал, и я решил, что мой проект не удовлетворил областное начальство либо иссяк благоустроительный пыл городского руководства. Но однажды прибежал посыльный. Меня срочно вызывали в горком партии. В кабинете первого секретаря помимо хозяина и местного синклита власти я увидел, двух незнакомых людей. Меня представили им. Они в свою очередь назвались: начальник областного Управления по делам строительства и архитектуры Попцов и начальник инспекции Госархстройконтроля Ваганов. Мне сообщили об утверждении проекта Парка культуры и отдыха и о назначении меня исполняющим обязанности главного архитектора города Половинка с одновременным исполнением обязанностей начальника инспекции Госархстройконтроля и председателя постоянной Государственной комиссии по приемке строящихся зданий и сооружений (в исполкомовском штатном расписании я значился инспектором ГАСК).

Перейти на страницу:

Все книги серии Секретные миссии

Разведка: лица и личности
Разведка: лица и личности

Автор — генерал-лейтенант в отставке, с 1974 по 1991 годы был заместителем и первым заместителем начальника внешней разведки КГБ СССР. Сейчас возглавляет группу консультантов при директоре Службы внешней разведки РФ.Продолжительное пребывание у руля разведслужбы позволило автору создать галерею интересных портретов сотрудников этой организации, руководителей КГБ и иностранных разведорганов.Как случилось, что мятежный генерал Калугин из «столпа демократии и гласности» превратился в обыкновенного перебежчика? С кем из директоров ЦРУ было приятно иметь дело? Как академик Примаков покорил профессионалов внешней разведки? Ответы на эти и другие интересные вопросы можно найти в предлагаемой книге.Впервые в нашей печати раскрываются подлинные события, положившие начало вводу советских войск в Афганистан.Издательство не несёт ответственности за факты, изложенные в книге

Вадим Алексеевич Кирпиченко , Вадим Кирпиченко

Биографии и Мемуары / Военное дело / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии

Все жанры