Синдром самозванца

Я открыл протокол, который был составлен при опросе Романа Туманова. Вот он действительно описывает весь день с момента заселения до момента отъезда из отеля. Однако ни в начале, ни в конце текста нет и упоминания, что они жили вместе. Это вроде как подразумевается: раз заселили в один номер, то и проживали в нем вдвоем, – однако прямым текстом нигде написано не было, хоть тресни. И еще я заметил странную вещь: в протоколе слова Романа выглядят как показания с чужих слов. Роман рассказывает не то, что видел своими глазами, а то, что ему Отлучный рассказал. По сути, смысл один и тот же, но вот сила этих слов совершенно разная. Одно другому не равно. И сейчас, рассказывая нам про то, что они заселились в один номер, Роман то и дело бегал глазами по горизонтали влево, значит, он вспоминал чьи-то слова. Если бы вспоминал образы – как они вдвоем с Павлом находились в одном номере, – то смотрел бы вверх и влево, в сторону левого виска. Роман кому-то верит настолько сильно, что считает его слова истиной, не требующей доказательств. Но полагаться на чужие слова, которыми описаны события, опрометчиво. Зачем он так делает?

– А детективам, которых нанял ПАР, вы говорили об этом? – спросил я.

– Говорил.

– И на судебном заседании, когда вас допрашивал прокурор, тоже говорили?

– Все верно.

– А когда апелляцию подавали, почему это не написали? – продолжал я, потому что точно помнил, что в апелляции вообще про свидетельские не было ни слова, там говорилось только о процессуальных нарушениях и неправильной оценке доказательств.

– Вы у меня спрашиваете?

– Действительно, – пробормотал я, записывая вопрос в блокнот.

Что за дичь. Тут алиби, блин, налицо, а о нем ни слова нигде нет. Дичь просто. Не может так быть. Надо было еще приговор суда захватить, потому что я в упор не помню, как там звучат свидетельские. Некоторые судьи перепечатывают протоколы целиком, а некоторые только суть выжимают, а дальше делают ссылку на лист дела такой-то. Оба способа позволяют судье обойти неудобные места, чтобы в тексте не было противоречия: если цитируют текст, то выборочно, а если пересказывают, то не упоминают. Однако это очень стремное место в итоговом тексте документа, ведь адвокат может в апелляции написать, что судом не исследованы свидетельские показания в полной мере, и вот этот аргумент из виду упущен. Если Туманов не лжет, то о совместном проживании с Отлучным он говорил не только следователю, но и судье, а значит, это есть и в протоколах судебного заседания. Как, интересно, этот момент обошла судья? Потому что она по-любому как-то должна была отреагировать: или объяснить, или признать за Отлучным алиби.

– Судя по моим данным, вы летали вместе с Отлучным в Лос-Анджелес и в Пекин, а вот в Иркутск нет, там был другой второй пилот. Почему так? Вы повздорили и решили вместе не работать? – спросил я.

Роман сначала нахмурился, а потом вздохнул с облегчением.

– Простите, я напрягся от вашего вывода, что мы поругались с Пашей. Нет, никаких ссор у нас не было. Это так работает: экипаж каждого рейса формирует авиакомпания, и у нас практически нет способов повлиять на это. Бывают истории, когда супружеские пары хотят вместе летать, и компания может пойти навстречу, но очень редко, и не факт, что получится, потому что графики могут не совпасть.

– Если расписание формирует компания, как же они не совпадут? – не понял я.

– Помимо летных рабочих часов есть еще всякие мероприятия, – объяснил Роман. – Например, обучение, экзамены, квалификация, медицинская комиссия. У пилотов и бортпроводников это разные мероприятия, в разное время. Пилоты чаще проходят обучение, чем бортпроводники, например. Мы отрабатываем и новые фичи в программном обеспечении, и по всяким чрезвычайным ситуациям учимся. Вот тут как раз бортпроводники с пилотами и могут разойтись в графиках, даже если компания всячески пытается сделать так, чтобы они летали вместе. Ну а пилоты дуэтом – почти невозможная ситуация, у нас девушек-пилотов раз-два и обчелся. И потом, это же геморрой – сводить графики. Там куча вводных: количество летных часов, время отдыха, разные нормативы. Прошение в компанию подать можно, но серьезно к этому подходят в исключительных случаях, когда речь о супругах опять-таки. Попроситься вместе, потому что мы приятели или нам нравится вместе работать, можно, конечно, но результат никто не гарантирует.

– Вы хотите сказать, что вы почти всегда летаете с незнакомым вторым пилотом? – удивился я.

– Ну, может, пару раз в году пересечемся, – рассмеялся Роман. – А вообще да. Компания огромная, штат гигантский. Если бы у нас не было профсоюза, мы бы вообще никогда не пересекались с большей частью коллег.

– А как профсоюз в этом помогает?