Синдром Пизанской Башни

– Криво-Уникально – думаю так. «Ровно» оставим математикам, которых я, кстати, очень уважаю, несмотря на усатого фашиста-извращенца. Особенно мне нравится беседовать с ними о 0 и об отрицательных числах. Сколько раз в жизни мы думаем: »я полный ноль» и как часто хаим свои отрицательные качества? Я и сам себя обнулял и хаил, не переставая. Но послушайте, если подумать. 0 это же круто. Я ничто, но без меня никак. Уберите 0 и этому мира крышка, а отрицательные числа, как и недостатки, это вообще отвал башки. У отрицательных чисел есть такая маленькая пикантная черточка, на которую всегда можно опереться, а положительные стоят себе голые в поле и не привлекают никакого Aufmerksamkeit. (Старый совсем спятил.) То, что мы считаем недостатками, зачастую, не недостатки, а особенности, которые и вызывают у других интерес к нашей персоне. Только прошу, не думайте, что это распространяется на все. Нет, конечно. Греть рыбу в микроволновке в офисе, не пользоваться дезодорантом для обуви, чавкать, ковырять в носу, не отключать звук мобильника в кино или в театре это не особенности – это охренеть какие недостатки.

– Бить лежачего. – добавил журналист.

– Да. Лежачему нужно помочь подняться.

Нам всем нужна помощь. Кто тут не лежачий, подними руку. Кто здесь не кривой, встань ровно.

– Мне помогли, и я сумел принять свои «наклонности, трещины и выбоины», и благодаря «Синдрому Пизанской Башни» прожил безбашенную жизнь. Она получилась длинной, полной разных людей со всего земного шара, по-настоящему красивой и сейчас с нее открывается прекрасный вид на прошлое и на настоящее. Каждый день солнце освещало мой путь и тех, кто шел вместе со мной, а их было немало. Мы ступали по земному ковру босыми мозолистыми ногами и молились о тех, кто пойдут по нашим следам. Мы дивились простым вещам, видели красоту там, где де-билы не видели ничего. Вы когда-нибудь обращали внимание на систему полива газона?

Журналист искал в памяти подобный эпизод.

– Вроде бы нет.

– Нет? Как-нибудь вглядитесь в это великолепие. – посоветовал Гвидо. – Люди постоянно их видят на футбольных полях, но я впервые увидел, насколько это красиво, в Пизе. Совсем небольшой механизм, автоматически вращающийся на 360 градусов (не дай Бог мне вращаться на 360, хе-хе-хе), поливающий огромные пространства идеально подстриженной травы. Издалека, кажется, что из трубки вода хлыщет стойким напором, дугообразностью напоминающим прыжок гепарда за ланью – резкий, мощный и кровожадный, – но если подойти поближе и всмотреться, то увидишь, что это всего-лишь небольшие сгустки воды, выпрыгивающие с большой скоростью друг за другом. Стая ланей, перепрыгивающих пруд. Раз, два, три. ПрыыыжОк. Раз, два, три. Идеальная синхронность. И никакого гепарда позади. Отсветы радуги раскрашивают их пушистые спинки. Раз. Хруст травы. Тишина. Два. Хруст травы.

Тиши…

– И я перестал гнаться, потому что перестал догонять, за чем собственно гонюсь. Остановился и решил. Пока могу – прыгаю туда-сюда. Через пруд туда – через пруд сюда. Под травы хруст. Я здесь. Вот он я. Под мокрыми листьями. И столько всего в этом я. Сколько в одной капле воды и в листе. И столько всего во всех нас. Сколько в целом лесу и в реке.

Лед ныряет в теплый медовый бассейн. Старый пес лежит под деревом и наблюдает за ланями. И когда он растворится в красоте – наступит сон.

Девчонка-молчанка по особому поводу спела нам песню. Его любимую. Которую он напевал, когда за ним гнался Большой.

– Голос неземной красоты. – сказал Гвидо.

– Бесподобно.

– Кх-Кх. – закашлял Гвидо. – По-моему нас немного унесло.

Оба дуба улыбнулись.

– Я всего-лишь хотел сказать: «отпусти ситуацию, чувак. Расслабься, займи позицию, в которой тебе будет комфортно и к тебе потянутся. Поверь, выстроятся такие очереди, что ты еще ограничишь часы приема и будешь брать по 18 евро с посетителя. Take it easy, dude. А кто скажет, что ты не прав, тому фокус.

Гвидо оторвал от подлокотника руку, немного потряс ее на весу и выставил вперед средний палец.

– Во! Видали? Еще никому не показывал.

– Ого! – диву давался журналист. – Он тоже наклонен на 5, 30 градусов?

– Ага, наклонено еще кое-что, но в присутствии прекрасной юной дамы с фотоаппаратом и жены, я не могу позволить себе такие наклонности…

Старый невоспитанный лань – вот он кто. Натравить бы на него гепарда. Мигом перестанет рисовать свою мазню.

Через несколько лет Гвидо умер.

Пизанская Башня пала. Так написали в газетах. Де-билы. По хотению держателя пульта все в итоге падает, тонет, сгорает и рушится. Все неймется ей, старой.

Интервью для вас подготовил тот самый психолог без диплома. Ну вот, теперь и эта тайна подсвечена. Одиннадцатый. Хорошо хоть Гвидо никогда не узнает, что я был тем самым новичком в компашке Большого, который предлагал его избить, а в итоге бил слабее всех…

Хахах! Черт, да как же вас легко обдурить! Конечно, не я это был. Я вроде как не-де-бил, да и это вам не трагикомедия.

Но чтобы это ни было, сезон подошел к концу.