Синдром отсутствующего ежика

Уже поднявшись с пляжика на дорожку, я оглянулась. Мужчина так и стоял лицом к морю и солнцу. Может, у него какой-то ритуал? Для поднятия духа и силы опавших чресл? Или он – обычный нудист? Сливается с природой, не обращая никакого внимания на окружающих людей? Я – человек разумный, прикрываю тело от холода и сокровенные места от посторонних глаз. Он – человек голый, не прикрывает ничего. Он – часть природы, голая часть общества… Так, наверно.

Застегивая на ходу сумку, я не удержалась и еще раз обернулась. Голого человека больше видно не было. В море я тоже не увидела его головы. Скорей всего, опять спрятался за камень. Вот зачем только?

Неожиданная встреча отвлекла меня настолько, что я машинально прошла вперед быстрым шагом километра полтора, а то и два. Городок заканчивался, отелей уже не было, но через дорогу стояли в живописном беспорядке частные дома, увитые ползущими растениями.

Сейчас они только-только зазеленели и начали распускаться, а к середине лета некоторые дома явно будут совсем скрыты под зеленым покровом. Уже в который раз я подумала, как красиво здесь. В чем точно заключалась красота, понять было трудно. Высоких гор вокруг нет, море беспокойное, никакой дикой растительности, кроме желтоватого мха и обычной травы, я не видела – ни деревца, ни кустика. Но все равно мне все очень нравилось. Если бы еще было с кем поделиться…

Через какое-то время я замедлила шаг и стала подыскивать себе новое место, чтобы остановиться, куда-то присесть – не ходить же вот так стремительными шагами по берегу весь день? Тем более я взяла с собой книжку о психологии детей, в надежде, что Ийка моя еще ребенок и я смогу когда-то исправить свои ошибки, пусть даже с посторонней помощью.

Я купила книгу в аэропорту, пока ждала Ирку и прогуливалась с наушниками, в которых приятный голос диктора вбивал мне в голову на двух языках: «It's high time to do it! Давно пора сделать это! It's high time to do it!» Мне сразу понравилась картинка на обложке: на ладони взрослого сидит симпатичный и несколько растерянный подросток. Я тогда открыла книжку наугад и прочитала: «Ребенок должен знать, что вы его любите просто так, не за то, что он сделал что-то хорошо или очень хорошо, не за послушание или успехи, а за то, что он есть такой, как есть». И без колебаний купила книгу, потому что сама часто думаю о том же. Ведь малыш любит свою маму просто за то, что она есть. А не за то, что она красивая, молодая, или же умная, или богатая… Трудно найти ребенка, которого раздражала бы его мама. И трудно найти маму, которую хотя бы иногда не раздражал ее ребенок.

Задумавшись, я не сразу поняла, что уже некоторое время смотрю на что-то ярко-красное и блестящее впереди меня. Иду и смотрю. И даже чуть замедлила шаг и, повернув голову, смотрю. А смотрела я на большой, преувеличенно большой красный бант, повязанный на причинном месте у загорелого мужчины лет пятидесяти или чуть меньше.

– Where are you from?[1] – чинно осведомился он, заметив мой интерес, и продолжал невозмутимо поглаживать причинное место.

Именно поглаживать, я бы не сказала, что у него были какието практические цели. Красный бант при этом слегка съехал набок… Я резко отвела глаза. Но я поняла, о чем он меня спрашивает, и почти машинально ответила, в основном чтобы не вступать в конфликт:

– I'm from CongoBrazzaville![2]

Чуть отступив назад, я пыталась поймать в поле зрения еще хоть одного человека. За соседней скалой увидела отдыхающего мужчину в яркой полосатой шляпе. Я облегченно вздохнула – бояться, конечно, мне было нечего, но все-таки не очень приятно очутиться одной в компании такого чудака… Заметив мой взгляд, мужчина в полосатой шляпе чуть повернулся, чтобы я лучше разглядела его серебристый бантик, аккуратно повязанный на том же самом месте, что и у моего собеседника.

А тем временем сидящий передо мной человек почему-то очень обрадовался моему ответу про Конго-Браззавиль и широким жестом показал на свой разукрашенный срам.

– Добро пожаловать на Мальту! – продолжал он говорить со мной на простом и понятном английском. – Были ли вы у нас когда-нибудь раньше?

– Это было очень давно! Иногда мне даже кажется, что никогда и не было! Пока! – как можно шире улыбнулась я, ловко перепрыгнув с одного огромного валуна на другой.

Дядьке бы пришлось обходить канавку, он бы со своим пузом так не прыгнул. Но я напрасно беспокоилась – он и не собирался за мной гнаться. Дружелюбно помахав мне рукой, он крикнул:

– Пока! Увидимся! Приходите еще!

– Непременно, непременно, – пробормотала я уже по-русски, широкими скачками минуя следующего красавца. Переливающийся желтый бант размером с хорошую дыньку-колхозницу притягивал взгляд. То, на чем был надет бант, если и напоминало овощи-фрукты, то скорее полежавшие в погребе всю зиму…

– Нужна помощь? – разулыбался тот.