Синдром отмены

— Погоди, — Влад поспешил в прихожую, пока трель домофона не разбудила сына. — Да? — произнес в трубку несколько раздраженно, а потом уже напряженно: — Это кто? — выслушав ответ, резко повесил трубку, кинулся обуваться.

— Влад, ты куда? — волнение Влада передалось и Ксении.

— Я сейчас, — он не даже не посмотрел на нее, выскочил в подъезд. — Дверь закрой, — бросил напоследок.   

Демидов мчался вниз, перескакивая через ступеньки, и не верил, что девчонка решилась на такое — у нее, видимо, совсем крышу сорвало от стресса. Этот вариант он как-то упустил из виду. Сколько она дала ему? Минуту? А иначе полицию вызовет? Вот дурная! С полицией-то он разберется, больше вгоняло в ступор ее поведение.

Он пинком распахнул дверь подъезда и остановился, внимательно оглядываясь по сторонам. В ночной тиши никого не было. Где-то вдалеке тусила молодежь, приглушенно шумели машины на шоссе. Изредка раздавались другие звуки, но никого не было. Влад сделал шаг-другой и тут отчетливо почувствовал, что за ним наблюдают. Неприятное ощущение…

— Ань? — позвал он осторожно, напрасно вглядываясь в темноту. Сейчас только обратил внимание, насколько темен их двор, до этого никогда не замечал. Или виной всему облака, затянувшие небо, грозившие пролиться дождем? — Аня…

Ответом ему был легкий свист со стороны «парковки». Там, среди машин он наконец разглядел тень. Пошел туда без опаски, не ожидая ничего плохого.

С каждым его шагом тень удалялась, но не настолько быстро — расстояние между ними сокращалось. Когда Влад оказался промеж двух машин, в руках у тени неожиданно сверкнула молния, грянул гром, и его отбросило назад. На несколько секунд его ослепило от боли, а мозг озарила вспышка-понимание — грома не было, она его подстрелила!

Воздух толчками вырывался из легких, застревая где-то на пути к горлу. В животе бушевал костер, выжигая внутренности. По предыдущему опыту Влад знал, нужно расслабиться, не делать резких движений, тогда будет просто больно, без ослепляющих вспышек, но ему нужно было увидеть ее, Аню.

Сделав над собой усилие, зажимая рану одной рукой, помогая себе другой, он с трудом принял сидячее положение, привалился к колесу чьей-то машины. Лоб моментально покрыла испарина, воздуха для дыхания почти не осталось.

— Ты что творишь, дура?! — прохрипел он, когда багровый туман перед глазами рассеялся, и тут же закашлялся. Рука, прижатая к животу, стала противно липкой. Футболка со штанами быстро намокали.

Аня молчала. Стояла над ним, сжимая обеими руками пистолет, и молчала. Глаза ее горели на страшно бледном лице. Худая, белая, в темной одежде — ни дать ни взять смерть, только косы не хватает.

—  Дура, тебя же посадят!

И тут она заговорила.

— Не посадят, — ей тоже не хватало воздуха, голос срывался. — Вас же не посадили, и меня не посадят.

Влад прикрыл глаза, с трудом отдышался. Нужно срочно врача, но скорую вызывать нельзя, а иначе этой идиотке хана. И где оружие-то раздобыла?! Не дай бог и Калинина грохнула! Воронов… нужен Воронов… чтобы отвезти его к своему лепиле… только телефона нет под рукой… дома оставил…

— Телефон… дай… — просипел Влад, подкопив силы.

— Не дам. Нету, — она подошла ближе. — А ты умрешь. Как умер мой папа. Как я должна была умереть.

— Дура! — выдохнул Влад, чувствуя, как последние силы оставляют его.

Его уже повело — голова закружилась, слух стало закладывать. Как сквозь пелену он услышал характерные звуки — Аню рвало. Видимо, запах крови ударил в лицо, когда она подошла слишком близко. Или увидела в деталях, что натворила. Для неподготовленного человека то еще зрелище.

— Теле-фон, — прошептал Демидов еще раз и ткнулся лицом во что-то острое. — Земля, — мигнуло в сознании, и его поглотила темнота.

— Эй, — когда он затих, Аня осторожно позвала его и, не получив ответа, боязливо подкралась еще ближе. — Эй, — слегка пнула его по ноге. — Ты живой?

Поняв, что с Владом покончено, Аня беспомощно оглянулась. Это что, все?! Вот так просто?! Секундное нажатие на курок и человека нет?! Остается только его окровавленный труп, который…

Желудок сдавило спазмом, и Аню снова стошнило. Разогнувшись после мучительного кашля, постоянно отплевываясь, она побрела подальше от этого места, едва не падая. Скорее, домой к Калинину, а потом на мост. Воронова она выжидать не будет — ее всю трясло, сил на разборки с убийцей папы не было. Тем более, была велика вероятность того, что покойника вот-вот обнаружат — позади себя Аня слышала голоса, и это пугало. Скорее, скорее отсюда!

Дрожащими руками она вцепилась в пистолет, спрятанный за пазухой, периодически отнимая то одну руку, то другую, чтобы смахнуть с глаз слезы. Они катились безостановочно, хотя она совсем не собиралась оплакивать убитого.

— Так ему и надо, так ему и надо, — выбивали зубы дробь, а слезы все катились и катились.