Синдром отката

– Мне казалось, электромагнитная пульсация характерна для ядерного оружия. Разве нет?

Т. Р. оглянулся на своих охранников.

– Мне сообщили, что электромагнитное оружие небольшого калибра не требует ядерной реакции. Необходимую энергию – а энергия требуется немалая – оно получает при вхождении в плотные слои атмосферы. Пульсацию порождает термохимическая реакция. В результате поражается очень небольшой участок земной поверхности. С хирургической точностью, так сказать. Это и сделали наши противники, кто бы они ни были.

Крепкий немолодой охранник широкими шагами подошел к Т. Р., заговорил вполголоса. Саския видела, как тот кивает.

– Наши друзья, – объявил он наконец, повернувшись к ней, – серьезно обеспокоены продолжительностью и неторопливостью нашей беседы. Прозвучали слова «легкая мишень». Они хотят, чтобы я – вместе с вами, само собой, – зашел внутрь и спустился под землю.

– Охотно сделаю все, что они сочтут наилучшим, – ответила Саския.

– Если бы не этот чертов ЭМИ[105], я устроил бы вам экскурсию по нашим укрытиям! Но сейчас, похоже, это единственный разумный выбор. Лифт пока работает. Спустимся туда, где вы уже бывали, – на глубину, где нас достанет разве что атомная бомба. Но будем смотреть правде в глаза: хотели бы они сбросить на нас ядерную бомбу – так бы и сделали. А здесь, сами видите, ничего не работает, и не надо быть Эйнштейном, чтобы догадаться, что в ближайшее время работать и не будет.

– Ведите, – ответила Саския. – Я с вами.

Орешник

Молчаливый водитель Лакса казался воплощением профессиональной компетентности вплоть до того момента, когда резко вывернул руль влево, пересек встречную полосу, проломил забор с колючей проволокой и въехал прямиком в посадки пеканового орешника. Замер на пару секунд, а дальше у него разом вырубилась вся электроника и остановился мотор: событие, странным образом совпавшее с яркой вспышкой в поднебесье с правой стороны.

Дорога шла через сельскую местность, плотностью населения готовую поспорить с Гималаями. Единственной растительностью выше колена, которую видел Лакс за весь день, была роща пекановых деревьев – та самая, в которой они сейчас оказались. Похоже, смысл этого маневра был в том, чтобы укрыться от нежелательных свидетелей. Деревья были посажены рядами; водитель направил фуру между рядов. Листва густая: кто-то немало денег вложил в ирригацию. Открыв дверь и выпрыгнув наружу, Лакс не увидел вокруг никаких источников света, кроме звезд. Единственными свидетелями «аварии» стали трое, мимо которых Лакс с водителем проехали несколько секунд назад. Они стояли рядом с грузовичком, припаркованным на обочине, очень древним, на вид из шестидесятых. Задним числом Лакс сообразил: один из этих мужчин посветил водителю фонариком, показывая, где свернуть.

Теперь грузовичок поехал; он приближался к Лаксу по соседней, левой колее. С выключенными фарами, медленно и осторожно – чуть быстрее пешехода. Одному из мужчин, сидевших на заднем сиденье, это явно наскучило. Открыв боковую дверь, он выпрыгнул на ходу и рысцой побежал вперед. Не обращая внимания на Лакса, который пытался понять, что происходит, человек поравнялся с полуприцепом, взобрался на задний бампер и, судя по звукам, начал отпирать стоящий на прицепе контейнер. Послышалось звяканье массивных задвижек, скрип петель – и дверцы контейнера распахнулись.

Тем временем дряхлый грузовичок остановился метрах в десяти. Водитель включил парковочные огни – на несколько секунд, так, чтобы парень с ключами успел набрать код на второй, внутренней двери контейнера. Разом вспыхнул с десяток красных светодиодов. Когда фары грузовичка погасли, Лакс разглядел перед собой пространство в сорок футов глубиной, восемь футов шириной и восемь высотой, освещенное тусклым красным светом, словно рубка боевого корабля, – ровно настолько, чтобы люди могли разобраться, где здесь что. В тусклом свете виднелись стеллажи во всю длину контейнера. А на них рядами – сотни черных растопыренных теней, в которых Лакс узнал дроны. Разной формы, разного размера. Одни – чуть больше ладони, другие – крупные, с велосипед. Разглядеть их было сложно еще и потому, что, как постепенно понял Лакс, одни дроны были закреплены на других – носителях, по несколько на каждом. Больше всего это напоминало пещеру, где спят, прижавшись друг к другу и завернувшись в собственные крылья, сотни летучих мышей. Только у этих мышей крылья были прямоугольные, сложенные веерами, матово-черные: сменные панели солнечных батарей.

Древний грузовичок закачало, словно корабль на волнах, когда еще один незнакомец – тот, что сидел рядом с водителем, – вылез на его крышу. Припал на одно колено, снял винтовку с плеча. Аккуратно положил на крышу и лег ничком, глядя в ту сторону, откуда они приехали, туда же нацелив и ствол. На дороге никого не было; но, как видно, он не собирался покидать свой пост.