Синдром отката

Теперь, когда Виллем добрался до своего кабинета, переоделся, включил телевизор и получил свежую информацию, встал вопрос: что же делать? Правильный ответ: ничего. Генеральные штаты, в которых он работал в прошлом, отвечали на стихийные бедствия заседаниями разных комитетов. А теперь Виллем – помощник королевы, не имеющей (по крайней мере, теоретически) никакой власти. Все, что могла, она уже сделала – три недели разъезжала по стране, убеждала людей быть бдительными и напоминала о правилах поведения в случае беды, которая сейчас разразилась. Повторить импровизированный перформанс на залитом морской пеной берегу в Шевенингене не удастся, да и не нужно. В такой ситуации, как сейчас, у королевы две задачи: сидеть тихо и помалкивать. Разве что, может быть, ближе к концу дня выпустить краткое заявление. А когда кризис утихнет (самое раннее, завтра), можно будет организовать пару фотосессий и возложить венки.

Так что заняться ему сейчас совершенно нечем. Зря вылез из постели. Смотреть телевизор можно было и дома.

> ПОЧЕМУ ТАК ЛЕГКО ПРОРВАЛАСЬ ПЛОТИНА?!

– пришло взволнованное сообщение от отца.

Виллем знал: тот же вопрос будут задавать и другие. Смутная догадка у него была; но она требовала подтверждения.

На столе у Аластера лежал камень. Виллем видел его всякий раз, когда они разговаривали по видеосвязи. Будь камень чуть поменьше, его можно было бы принять за пресс-папье. Ничего выдающегося: гладкий, обточенный волнами булыжник неправильной формы. Как-то раз Виллем спросил, что это за камень, и Аластер ответил, что привез его с одного маяка в Орегоне. Однажды ночью смотритель маяка проснулся от какого-то грохота и поднялся по лестнице выяснить, в чем дело. На середине пути он обнаружил, что окно в маячной башне разбито камнем. Окно находилось в сотне футов над уровнем моря. Как попал сюда камень? Объяснение было только одно: его принесла гигантская волна, разбившаяся об утес, на котором стоял маяк. Аластер купил или просто выпросил этот камень у смотрителя и использовал как «мементо мори» – наглядный ответ хозяевам судоходных компаний, желавшим знать: а) почему за страховку судов с них дерут такие деньги; б) как так получается, что даже огромные корабли иногда без причин и объяснений исчезают в океане.

Вид у Аластера, как и следовало ожидать, был взъерошенный, если можно так сказать о человеке с почти под ноль стриженными волосами. Прическа Аластера особых забот не требовала, однако он уже давно не брился и сидел в толстовке поверх заношенной футболки.

– И ты, небось, хочешь узнать, почему прорвался Масланткеринг, – так он начал разговор. Это «и ты…», вместе с нескрываемой усталостью, подсказывало: Виллем далеко не единственный, кто сегодня обратился к Аластеру за разъяснениями. – И раз звонишь мне, значит, главный подозреваемый у тебя – волна-убийца.

– А ты что скажешь? – спросил Виллем.

– Скажу, что ты прав. Просто методом исключения.

– То есть?

– Эти ваши ворота спроектированы так, чтобы выдерживать большие нагрузки. Статические нагрузки. Море давит на барьер с определенной силой; штормовые волны становятся выше – давление усиливается. При слове «шторм» мы представляем себе что-то дикое и стремительное, но это неверно. Шторм развивается медленно и предсказуемо. Его силу можно спрогнозировать и рассчитать с точностью до запятой. Конечно, инженеры добавляют к этим расчетам «запас» на случай аномальной волны. Но и это стохастическое число в большинстве случаев остается в предсказуемых пределах. А то, что обрушилось на Масланткеринг пару часов назад, судя по всему, вышло за пределы допуска, заложенного его создателями… когда там? – сорок лет назад. И это была динамическая нагрузка, что со структурно-инженерной точки зрения намного хуже. Волна просто сломала затвор. Больше тут и сказать особо нечего.

– Значит, просто не повезло, – сказал Виллем.

– Это и есть моя специальность. Разбираться в невезении. Предсказывать невезение. Чертов Гэндальф-Буревестник.

– Такая волна могла ударить куда угодно, – медленно проговорил Виллем; в уме он уже составлял пресс-релиз. – И сегодня по чистой случайности ударила в Масланткеринг.

– Возможно, на входе в канал она сосредоточилась и усилилась. Точнее узнаем позже, когда будет больше информации. Могла сначала боком задеть Хук, при этом изменив направление, потом отразиться от плотины Маасфлакте, войти в канал и двинуться по нему, набирая энергию по мере того, как канал сужался. Предсказать такое, к сожалению, невозможно. Все, что нам остается, – так сказать, сделать вскрытие. Так же, как нельзя предсказать автокатастрофу, но легко ее реконструировать по следам на машинах и на дороге.

– Ладно, тогда отключаюсь. У тебя и без того день будет хлопотный, – сказал Виллем. Он еще не договорил, а Аластер уже потянулся к красной кнопке, чтобы закончить звонок.