Синдром Коперника

Он протянул руку, взял меня за плечо и, словно тяжелораненого, повел по лабиринту Дефанс. Я хранил молчание. Чем дальше мы шли, тем толще был слой серой пыли на стенах и земле и тем больше мрачнели лица пожарных, полицейских и гражданских, которые попадались нам по пути. Мы прошли по подземным переходам и вынырнули на поверхность среди завалов из обломков. Он довел меня до восточного края площади, рядом с Большой аркой. Там расчистили участок, где срочно организовали пункты первой помощи. Здесь были люди в желтых жилетах, которые, похоже, руководили всей операцией, спасатели с красными повязками и, наконец, медики с белыми повязками на рукавах. Все они бегали туда-сюда, и я удивился, как им удается поддерживать хоть какой-то порядок в этом бардаке.

Справа я заметил четыре белые палатки, установленные под Большой аркой. На самой дальней виднелась надпись «Секретариат ВМП». Ее, как мне кажется, я видел в одном из телерепортажей: сюда приходили родственники, чтобы что-нибудь узнать о своих близких или сообщить имена пропавших.

— Подождите здесь, месье, пойду поищу кого-нибудь, кто сможет вами заняться.

Я кивнул, но, едва он ушел, сразу же направился в другую сторону, к секретариату. На стене палатки на больших деревянных щитах висели списки.

Площадь перед Большой аркой представляла собой мрачное и тяжкое зрелище. Повсюду торопливо пробегали люди в форме, санитары, врачи, спасатели, продолжавшие принимать новых раненых, в то время как другие занимались эвакуацией. Еще были пострадавшие, извлеченные из-под обломков, некоторые из них провели под завалами больше суток. Конечно, в самой башне никто не выжил, но пришлось спасать многих пострадавших из соседних зданий. Чуть подальше толпились страшно возбужденные журналисты и телевизионщики. Какой-то дикого вида пожарный с перемазанным сажей лицом и налитыми кровью глазами сидел на земле, тяжело дыша и сплевывая черные сгустки. Какая-то пара рыдала в объятиях друг друга. Еще дальше люди в желтом громко спорили, что-то помечая в больших блокнотах, и отдавали приказы по телефону… Эспланада Дефанс внизу превратилась в сплошные руины. Справа под толстым слоем пыли едва угадывался фасад торгового центра. Самые мелкие строения — кафе, киоски — исчезли под развалинами башни. Кое-где к августовскому небу, извиваясь, тянулись столбы серого дыма. Вдали, рядом с тем, что некогда было башней КЕВС, слышался приглушенный шум машин, пытавшихся расчистить завалы.

Дрожа, я медленно приблизился к деревянным щитам. Сначала я взглянул наугад, рассчитывая сразу обнаружить имя доктора Гийома. Вскоре я понял, что список жертв разбит по названиям фирм. Я тут же принялся искать название медицинского центра. «Матер», на букву «М». Я пробежал список глазами несколько раз. Но так ничего и не нашел.

Я отступил на шаг. Может быть, есть другой щит, подальше. Обошел все кругом, но также безрезультатно. Сердце забилось сильнее. И невнятные голоса, бившиеся у меня в голове. Мне надо собраться. Доктор Гийом. Где доктор Гийом?

Я обождал минуту, переводя дыхание, потом направился к молодому пожарному, которого уже видел прежде, по-прежнему сидевшему на земле с противогазом на шее.

— Здравствуйте… А что… В башне что, действительно никто не выжил?

Парень поднял на меня ярко-красные глаза. Он устало покачал головой.

— Но… Понимаете… Я не могу найти фамилию своего врача… Там, в списках… А он был в башне, в медицинском центре. И…

Пожарный вздохнул. Прочистил горло.

— Спросите лучше в секретариате, — сказал он, указывая на последнюю палатку.

Я поблагодарил его и двинулся в ту сторону. Перед входом собралась плотная толпа. Все разом что-то говорили. Большинство плакали. Некоторые уходили подавленные, опираясь на спасателей.

Я вытер лоб. Такой горячий! А воздух такой тяжелый! Капли пота стекали мне на веки, глаза щипало. Руки дрожали все сильнее. Я вдруг понял, что хожу кругами. Охваченный паникой.

Иди же, Виго. Вперед. Успокойся.

Я откашлялся. Потряс головой. Спокойнее. Двинулся вперед. Мне вдруг стало страшно идти через толпу. Но я должен знать, должен найти своего психиатра. Он — моя единственная надежда.