Синдром Фигаро

– Нет, ну что это такое делается? – из калитки, возле которой стояло пострадавшее ведро, выскочила маленькая бойкая старушка и подбежала к автомобилю майора. – Ты номера запомнил?

– Нет, – он сокрушенно покачал головой.

На самом деле любые номера – автомобилей, телефонов, самолетных рейсов – Щедрый запоминал автоматически. Ему даже не нужно было напрягать для этого память. Цифры просто откладывались в голове, чтобы в нужное время оказаться под рукой. И надо же такому случиться: номер автомобиля, сбившего старушкино ведро, уже хранился в кластерах майоровой памяти, потому что это была машина Тимура Молчанова. В душе Щедрого шевельнулась тревога. Что такого могло случиться, если спокойный и выдержанный Тимур помчался куда-то сломя голову?

– Ну надо же, ироды! – огорченно всплеснула руками женщина. Руки ее, почерневшие от солнца, были маленькие, сухие, словно птичьи лапки, с узловатыми суставами. Она торопливо принялась сгребать сливы обратно в ведро, отбрасывая в сторону совсем уж мятые.

«Как же она доперла такое тяжелое ведро до обочины?» – подумал Щедрый, автоматически присоединяясь к сбору ягод.

– Ты, может, купишь слив-то? – женщина выпрямилась и, подбоченясь, смотрела на майора из-под нависших век.

– Куплю, куплю, – успокоил ее Щедрый, набирая номер Кристины.

Телефон не отвечал, хотя обычно она всегда поднимала трубку. Майор набрал еще один номер – Рыбака – с тем же результатом. Он поочередно позвонил Лебедеву, Асе, Молчанову и, не дождавшись ответа, еще набрал всех по второму разу.

– Так берешь сливы? А? Я дешевле отдам. Все за пятьсот. Продавала по восемьдесят рублей за кило.

– Беру! Все беру! Держите! – не отрывая телефон от уха, Щедрый вытащил из кармана тысячную купюру и вложил ее в натруженную руку женщины.

– Ой, ты пока сливы-то переложи, есть у тебя куда? А я за сдачей сбегаю, – подхватилась старушка.

Майор вернулся к машине и, буквально обрушившись на сиденье, сдал назад, развернулся через сплошную и рванул назад.

– А сливы! – донесся в открытое окно отчаянный крик женщины. – Забыл?

Ворота были распахнуты настежь. Уже подъезжая, Щедрый услышал пронзительный детский плач. Да что такое там могло случиться? Выйдя из машины, он с удивлением увидел Молчанова, сидевшего на крыльце, в окружении сотрудников «Кайроса». Но как Тимур мог оказаться здесь раньше него? Ведь дорога всего одна и обогнать его, оставшись незамеченным, у Молчанова никак не получилось бы. Неужели его память на номера дала осечку? Но стоило майору подойти ближе, разглядеть окаменевшее лицо Тимура, заплаканную Асю, пытавшуюся успокоить орущую девочку, которую держал на руках Рыбак, и Лебедева, что-то нервно печатающего в ноутбуке, он понял – не зря вернулся, ох не зря.

– Что случилось? – спросил майор, и Тимур отозвался чужим хриплым голосом:

– Кристина…

Он кивнул в сторону беседки. Там, на полу возле опрокинутого стола лежала женщина. Голубые брюки, белая футболка с надписью «Кайрос», бледное лицо… Слишком бледное, чтобы принадлежать живому человеку… Кристина? Нет, не может быть!

Рядом с ней на полу сидел мужчина лет шестидесяти, почти полностью седой, с румяными щеками и подозрительно красным носом.

– Это мой сосед, доктор, – пояснил Тимур. – Нам повезло, что он оказался дома.

– Что с Кристиной?

– Похоже, сердечный приступ. Перенервничала в пятницу из-за девочки.

– Из-за Насти? А что произошло?

– Давай она тебе сама расскажет, когда сможет, хорошо? – ушел от ответа Тимур.

– А она точно сможет?

– Точно, – подтвердил Молчанов.

Кристине казалось, что ее тело внезапно рассыпалось на мельчайшие атомы и они несутся, беспорядочно перемещаясь в пространстве, в неизвестном направлении. Состояние было странным, пугающим и одновременно успокаивающим. В голове – хотя нет, головы уже не было, только направленный поток атомов, – где-то в центре этого полета возникла и утвердилась мысль: я ухожу. Я ухожу! Она вдруг явственно увидела Ольгу Котову.

– Ты куда? – спросила однокурсница.

– Я ухожу! – ответила Кристина.

– Но ты не можешь! Не можешь уйти так просто, ведь шоу должно продолжаться.

– Без меня! – ответила Кристина, возмутилась, как безответственно прозвучала эта фраза, и все-таки повторила: – Без меня!

Но фраза про шоу прилипла. Она в виде атомов смешалась с частицами Кристины, теперь все они дружно скандировали: «Шоу должно продолжаться!» И еще по-английски: «The Show Must Go On». И никакие это уже были не атомы, а фронтмен группы Queen Фредди Меркьюри в белоснежной майке со стойкой микрофона в руке. «Значит, я точно умерла», – решила Кристина и тут же поняла, что никакой это не Фредди, а Тимур. Тимур Молчанов в сине-голубой футболке, той самой, в которой был утром на озере. А потом в ее распыленное на атомы сознание ворвался крик, полный горя и обиды: «Аня-няня! Аня-ня-ня!»

Броуновское движение атомов превратилось в подобие журавлиного клина и понеслось в направлении крика. Губы дрогнули и прошептали: «Настя!»

– Что? – раздался откуда-то сверху незнакомый голос. – Что вы сказали?

– Настя! – повторила Кристина, чувствуя, как к голосу возвращается твердость. – Где Настя?