Синдром Деточкина

Настоящая Оксана ничего не сказала, лишь оглядела меня с головы до ног. Видимо, осмотр ее удовлетворил, она даже подвинулась, предлагая место рядом.

На столе, помимо двух маленьких женских сумочек, лежали чипсы и мороженное. Официант принес три клубничных коктейля. Я указал на стаканы:

– Мне то же самое.

Молодец Леонид, что не потащил подопытную в алкогольный бар, где развязать язык человеку можно было бы намного проще.

Проще – не всегда правильнее. Мой соратник сделал все правильно.

– Ты куришь? – спросила меня Оксана.

– Нет.

– Вот черт, и ты тоже. – Она вызывающе откинулась на стуле и замерла, демонстрируя недовольство неправильными кавалерами.

Нюта молча ковырялась в мороженом, Леонид досадливо пожал плечами – разговор на щекотливую тему при постороннем не начнешь, и подружек следовало разъединить. Для этого меня и вызвали.

– Если тебе требуется компания, то с удовольствием составлю. – Я достал из кармана красивый портсигар с длинными сигаретами. – Сам недавно бросил, но для друзей…

– Спаситель! – Оксана под руку поволокла меня на улицу.

Я не сторонник курения, а подросткового в особенности, но в данном случае цель оправдывала средства.

Опять у меня вылезла эта гнилая фраза, раз за разом заставлявшая преступников чувствовать себя благодетелями и спасителями человечества. Прошу прощения, я вру, нагло и беспардонно. На самом деле – никак не оправдывала. И не могла оправдать. Это целью оправдывался я, чтобы объяснить своей совести задействованные средства.

Но ничего поделать не мог, мне требовался результат. В конце концов, совесть вздохнула и подвинулась, уступив место практическому расчету.

Помимо портсигара с дорогими сигаретами у меня, само собой, нашлась и зажигалка.

Оксана прикурила и затянулась, нарочито-чувственно пуская ровные колечки.

– Чем занимаешься? – поинтересовалась она вроде бы равнодушно:

– Тебя выгуливаю.

– Не прикалывайся. Я вообще.

– Деньги зарабатываю.

– Много?

– Много.

– Как?

– Людям помогаю.

Оксане понравились оба моих ответа.

– Супер.

Ее тело, прислонившееся спиной к стене кафешки, отлепилось и развернулось ко мне подчеркнуто выпяченным фронтом, которым хозяйка явно бравировала.

– Ксюша… – начал я.

Оксана скорчила противную мордочку:

– Ненавижу это ваше умилительное сокращение – «Ксю-юша». Трубочка из плюша. Я – Оксана. Если хочешь по-приятельски, то Оса. Так меня зовут свои.

– Тебе сколько лет, Оса?

– А сколько дашь?

Я пожал плечами. Мне не цифра была нужна, давно известная, мне нужно было другое.

Увидев, что я не собираюсь идти на поводу шаблонов, то есть привычно флиртовать, рассыпаться в комплиментах и заигрывать другими способами, Оксана недовольно бросила:

– Боишься с малолеткой связаться? Успокойся, восемнадцать уже есть.

Неожиданно. Но логично.

Долгополову, скорее всего, она сказала так же, и кое-какие обвинения с него я, пожалуй, сниму. Отвечать будет только за действия. В чем-то он прав: когда девчонка так размалевана и прокурена – вполне сойдет за совершеннолетнюю.

– Ну, Оса, кончай здоровье гробить, – я отобрал недокуренную сигарету, мощный щелчок отправил ее в урну. – Нас, наверное, уже заждались.

– Кому мы там нужны, – брезгливо хмыкнула Оксана. – Твой приятель сначала вовсю охмурял меня, а когда я пошла с тобой, перекинулся на Анютку.

– А тебе, значит, обидно?

– Еще чего.

И все же ей обидно. Леонид неправильно повел партию. Нужно направить его усилия в нужное русло.

Мы вернулись в кафе. Вдруг мой взгляд застыл, словно напоролся на стену, и я едва не сшиб близлежащий столик. В углу, почти скрытые перегородкой и невидимые с других направлений, сидели Жанна и двое парней, каждый намного старше ее. Впрочем, намного – громко сказано, у меня с ней тоже разница почти в десяток. У этих – побольше. Все трое весело смеялись чему-то. Жанна льнула к одному из них болезненно-знакомым движением, при этом приятельски пожимала руку второго. Ее легкое вечернее платье (ведь специально переоделась к случаю!) открыто развевалось и наводило на некрасивые мысли.

Неприятное зрелище. На ватных ногах я дошел до своего столика и опустился, автоматически подвинув стул садившейся Оксане.

Та оценила проявленную галантность и вновь подвинулась ко мне, а в ответ на поднявшиеся брови Леонида показала ему язык.

– А ты, батенька, извиняюсьза выражение, ловелас! – прошелестел мой приятель, едва сдерживая хохот.

– Он, в отличие от некоторых, настоящий мужчина. – Словно устанавливая право собственности, Оксана прижалась ко мне плечом.

Нюта молча поглощала мороженое и не обращала внимания ни на пикировку, ни на изменившуюся ситуацию.

Колец на правых безымянных пальцах ни у меня, ни у Леонида не было. Возможно, из-за этого Оксана воспринимала нас как дичь, которую стоило попытаться добыть. Сначала Леонида, специально пижонисто разодевшегося для этого мероприятия, а теперь и меня.