Синдром Атяшево

В середине дня Иван позвонил по номеру мобильного телефона, оставленного Алексом Хене. На второй гудок он услышал довольно высокий фальцет абонента:

— Добрый день, слушаю вас.

— Александр Робертович? Здравствуйте, Пшеничников говорит.

— Иван Валентинович! Рад слышать! Все в один голос отзываются о продукции вашей компании и о вас лично только в позитивном ключе.

— Спасибо, Александр Робертович! — настороженный наигранным оптимизмом, не свойственным при первом общении деловых людей, Иван дипломатично ответил:

— Приятно слышать. Вы ведь представляете довольно крупную международную компанию?

Фальцет собеседника зазвучал еще выше:

— Наша компания работает в России! Восточной Европе! Германии! Испании! Португалии! И мы предлагаем конечному потребителю, то есть обычному человеку, который пришел в магазин за покупками, продукцию только самого высокого качества.

От резкого голоса Иван даже поморщился, но вежливо продолжил разговор.

— Приятно слышать, что ваша бизнес-политика схожа с бизнес-политикой Атяшевского мясокомбината. Мы тоже стараемся давать людям самое лучшее, начиная от сырья до технологий, но не забывая и про упаковку.

— Мне хотелось бы договориться о личной встрече с вами, Иван Валентинович. Как насчет конца следующей недели? Четверг или пятница… Устраивает?

— Да, я уже вернусь из командировки. Еду в Атяшево. Сделаем кое-какие фото и видео для презентации.

— О! Это славная мысль! Я вам позвоню.

Иван, поборов в себе сомнения, ликовал: «Ну, вот она — крупная рыбка. Рыба! Даже рыбина! Нужный менеджер наконец-то объявился».

Глава четвертая Крах Ирининых надежд

Мобильный телефон Невельской завибрировал на гримерном столике, и актриса подняла трубку. Звонил Асмолов.

— Ирина, срочно нужно встретиться!

— Заезжай за мной сегодня же в театр после репетиции, раз нужно срочно.

К назначенному часу агент подъехал к театру. Через десять минут вышла Ирина.

«Цветущая женщина! Кто поверит, что у нее неприятности в театре? Выглядит шикарно», — подумал Алексей.

Он повез Ирину в ближайшее кафе и не стал томить, а сразу начал рассказывать о студии, запускающей в работу исторический сериал. Режиссер ей известен — это Толик Ерепов-Шторм.

— Да, я у него снималась. — Ирина вспомнила четырехсерийный фильм по детективу Татьяны Устиновой, где она сыграла роль смешной дамочки, чуть не ставшей следующей жертвой преступника, а все из-за любопытства. Съемки проходили легко, без конфликтов и лишних дублей. Ерепов-Шторм сделал крепкий динамичный фильм и умудрился не поссориться с актерами. — Хороший мужик Толик, талантливый режиссер, — убежденно сказала Ирина.

— Он отзывался о тебе с огромной теплотой. — Алексей жадно накинулся на принесенную официанткой чиабату и спагетти с копчеными помидорами. — Я даже не знаю, как это объяснить, но мне было приятно, когда он тебя хвалил.

— Спасибо Толику. — Ирина с завистью смотрела, как Алексей наматывает на вилку длинные спагетти. Себе она такого позволить не могла и обошлась приготовленными на гриле баклажанами.

— Ира, надо решаться. Я могу договориться с ним о встрече, проясним ситуацию.

— Я должна сообщить тебе скверную новость, хотя она касается тебя меньше всего и контракт был подписан три года назад.

— А поподробнее?

— Меня актеры из «нашего лагеря»… ну, сам понимаешь: у нас в театре раскол, предупреждали, что наш Пронин якобы натаскивает одного молодого актера, репетирует с ним в отдельные часы роль моего партнера. И вот сегодня на репетиции мне его предъявили. Он в принципе нормальный парень… Но просто спектакль ставил Курганский, мой любимый гениальный Курганский… А потому мальчик немного не в курсе, что да как… Мы сегодня репетируем, он тормозит, мямлит, стесняется, что ли… Не дотягивает… А потом мне Пронин и его супруга заявляют, что, дескать, Ирина Николаевна переигрывает партнера и слишком «взросло смотрится». Я, естественно, отвечаю, что пьеса написана для женщины без возраста. Выглядит она на тридцать пять, а на самом деле ей триста с лишним лет. И по сравнению со всеми мужчинами земли, она их старше. Да, я яркая актриса, но с каких пор это считается преступлением?

— Театр абсурда! — сокрушенно воскликнул Алексей.

— Ой, Леша, у нас настоящий Кафка. В итоге мне объявляют, что Галочка Пронина попробует выправить ситуацию и сыграет мою роль. Ну, в общем, выручит театр… Разрази меня гром! Но хорошо, что Пронин хотя бы осознает, что новый спектакль исключительно мой.

— Ирина, это же разводка! Я как-то заехал на прошлой неделе, отсидел полчаса на репетиции «Дома, где разбиваются сердца» и заметил, что Галина внимательно смотрит на твою игру, она будет тебя копировать. Им надо, чтобы ты набила шишки с новой ролью, попробовала все варианты. Нашла свой, уникальный ключ к этой роли, а потом ее будет играть Галочка!

— Да не может быть, Алеша! Почему ты такой подозрительный? Тебя что, в детстве били?

— Ах, Ирина, Ирина! Чистая ты душа! Никто меня не бил! Просто открой глаза пошире! Я все это уже узнал…

— Ну, в общем, мне надо подумать… Ты заказал чай с мятой?