Синдром

Скорее всего, Брендону было непривычно. Ирвин чувствовал это на каком-то подсознательном уровне. И из зоны комфорта его выбивало, кажется, не только болезненное прошлое. Буквально уговаривая его губы ответить на поцелуй, Ирвин задумался: а какие вообще были отношения у Белла раньше, еще до Дуо? Каким были его юность, первый поцелуй, первый секс?..

— Ты всегда был только с мужчинами? — спросил, когда пришлось разорвать поцелуй, чтобы глотнуть воздуха. Брендон предсказуемо попытался воспользоваться возможностью отстраниться, но Ирвин был начеку и не дал такой возможности. Завернул в свои объятия, как в плед, подложил под голову подушку, чтобы Беллу было удобнее. — Я довольно долго играл за обе команды и вскружил голову не одной юной барышне.

— Всегда с девушками, — Белл резко мотнул головой и зажмурился, снова напрягаясь. — Никогда даже не думал в другую сторону.

— А потом случился Эр-Два? — Ирвин успокаивающе коснулся губами виска, ощутив, как под тонкой кожей бешено бьется пульс.

Внезапно в голову пришла мысль, что надо было дать им другие позывные. Конечно, история дружбы дроида и протокольного робота куда более позитивная, чем судьба, уготовленная Капитану Америке и его другу детства Баки Барнсу, но именно они куда ближе к Дуо и Беллу. Один всю свою жизнь оберегал второго, а в тот единственный раз, когда помощь потребовалась ему, второй опоздал. И так и не смог простить себе этой смерти.

— Да… — Белл вздрогнул, услышав имя, и с явным трудом продолжил: — Я даже не знал, что у меня встанет на мужчину.

— Любовь — она беспощадна, — Ирвин чуть отпустил Брендона, чтобы тот повернулся немного боком. Он совсем забыл о шрамах, исчертивших его тело, а они причиняли боль даже столько лет спустя. — И ей плевать, что там в штанах, а зачастую — и что у человека меж ушей, — добавил с горечью. Он свой единственный шанс истратил на самовлюбленного напыщенного павлина, к тому же трусливого и мелочного.

— Что страшнее — ошибиться или знать, что твой выбор был единственно верным, даже если все кончилось так, как кончилось? — припухшие губы Белла исказила горькая усмешка.

— Я бы предпочел второе, — признался Ирвин. — Потому что не приходится испытывать чувство гадливости, вспоминая первый поцелуй или как вы впервые оказались в постели. Он тебя поцеловал? Эр-Два? Думаю, он первый сообразил, что к чему.

Позади них герой пел с экрана о чем-то веселом. Легкая музыка наполняла спальню атмосферой праздника. А Ирвин с Брендоном будто зависли на краю готового взорваться вулкана.

— Там невозможно было не сообразить, — Белл сделал неуловимое движение, будто хотел притиснуться к Ирвину ближе, но в последний момент остановил себя. — Нас тянуло друг к другу так, что в лесу без компаса и раций на одну поляну выходили. Он такой же был, как ты, — эти слова Брендон будто выплюнул. — Постоянно трогать надо было. Чуть команда “вольно” — и руку на плечо.

— А ты и тогда пытался отрицать очевидное? — Ирвин придвинулся сам. Закинул ногу на бедра Белла, накрыл ладонью подавшийся живот, поцеловал в обнаженное плечо. Вернувшись домой, Белл переоделся в уже привычные штаны и темно-зеленую борцовку, отлично обрисовывающую контуры тела.

— Если только совсем недолго, — признался Белл, будто платя предельной откровенностью за свою замороженность. — Эр и не скрывал, что я ему нравлюсь. Едва ли не с первого дня начал подкалывать, флиртовать. Я возмущался, шалел и велся на каждый его подкат. Отпихивал вездесущие руки, а ночью вспоминал каждое прикосновение. И очень быстро научился платить ему той же монетой. Это я его поцеловал — в наказание, что медлил так долго…

Голос Брендона зазвучал сдавленно, но Ирвин другого и не ждал. Разговор не мог кончиться иначе, но он был нужен — и это понимали оба.

— И это стало для него зеленым светом? — Ирвин лег так, чтобы ухо Белла было у самых его губ. Теперь он просто шептал, чтобы лишенные голоса слова воспринимались не слетевшими с чужих уст, а как продолжение собственных мыслей. — У вас было разделение или равноправие?

Сам он одинаково любил и снизу, и сверху. Но Беллу, скорее всего, внезапно проснувшаяся бисексуальность не позволяла таких вольностей. Некоторые привычки и стереотипы остаются с нами на всю жизнь.

— Ты про секс? — Брендон с трудом разлепил глаза и покосился на него. — Я не делил. Это все был какой-то непрекращающийся фейерверк, и секс был лишь его частью. Эр был сверху — но только потому, что так было проще. Он был опытнее, знал, что делать. А у нас не было ни одной лишней минуты, и было все равно кто кого. Это все равно ощущалось… Будто вместе.

— Когда свой собственный оргазм будто резонирует с его, усиливается и обрушивается лавиной, — подсказал Ирвин. На заре его отношений с Кайлом он чувствовал себя точно так же, и лишь годы спустя понял, что Рочестер ничего такого не ощущал. — Ты толком не понимаешь, сливаешь ли на простыню или кончаешь в сжимающуюся от оргазма задницу, теряешься и перестаешь анализировать.

Белл кивнул и передернул плечами.