Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

нем остановился наш выбор еще и потому, что он в курсе подробностей всех наших переговоров, знаком хорошо лично Вам и Варшаве, а также не нуждается в проводнике до Вильно»[133].

Далее Островский в отношении Андрея Павловича Федорова пишет, что выбор сделан очень удачный, он надеется, что при под держке Фомичева ему удастся благополучно завершить начатые переговоры, и просит передать привет Борису Викторовичу[134].

15 июня 1923 г. Андрей Павлович выехал из Москвы в Смоленск, где на следующий день побывал на квартире начальника КРО ПП ГПУ по Западному краю С.С. Турло, представил ему командировочные документы, и с Крикманом выехал на советско-польскую границу. В ночь на 18 июня он перешел границу и около 12 часов дня был в Вильно, у Фомичева, который встретил его радостными объятиями. Иван Терентьевич ждал его с нетерпением и хотел было уже ехать на польскую границу, чтобы выяснить, не задержан ли кто-нибудь там большевиками. Ему не терпелось быстрее отправиться в Париж.

Ждал Андрея Павловича и капитан Секунда, надеясь получить от того очередную партию разведывательного материала. В тот же день Андрей Павлович оказался у него на приеме. Кратко рассказав о добытых материалах, он пообещал принести их на следующее утро, а Секунда тут же написал отношение к комиссару города Вильно о выдаче двум польским панам-лесопромышленникам, Павловскому Андрею и Даршевичу Ивану, заграничных паспортов, так он представил Федорова и Фомичева.

На следующее утро, получив от Андрея Павловича материалы, довольный капитан Секунда уехал в Варшаву докладывать об успехах своего подразделения.

22 июня Андрей Павлович и Иван Терентьевич получили заграничные паспорта. Вскоре Фомичев отправился в Варшаву по каким-то своим делам, а Федоров встретился с вернувшимся из столицы Польши Секундой, который радостным голосом сообщил ему, что

руководство 2-го отдела Генштаба Польши высоко оценило работу московской резидентуры и выдало ему вознаграждение.

После получения паспортов от капитана Секунды, перед поездкой в Варшаву, Федоров предложил Фомичеву взять его заграничный паспорт и выехать на день-два раньше его для подготовки французской визы. Иван Терентьевич согласился и 26 июня выехал в Варшаву. Андрей Павлович должен был приехать через два дня.

Фомичев просил Андрея Павловича переправить к Шешене Аркадия Федоровича Иванова, который хотел работать в России. Федоров ответил, что вопрос о его переброске будет решаться по результатам переговоров с Савинковым.

Андрей Павлович обратил внимание, что, когда в беседе с Фомичевым подымался вопрос о поездке в Париж, его жена Анфиса Павловна говорила, что ничего у них не получится, в Париж они не попадут. Фомичев при этом как-то неестественно огрызался на нее и отмалчивался. Андрей Павлович решил, что надо узнать о предположениях Анфисы Павловны относительно поездки и использовал для этого двухдневное отсутствие Фомичева.

Он пригласил жену Фомичева в кино, а затем в ресторан. Там он ее основательно подпоил и узнал следующее. Перед возвращением Фомичева из Москвы в Вильно у него на Антоколе по распоряжению капитана Секунды был произведен обыск. Причину обыска она не знала, предполагая, что Секунда подозревал Ивана Терентьевича в его работе кроме поляков еще и на Литву. После обыска капитан нашел им новую квартиру и предложил Анфисе Павловне немедленно туда переехать, где Фомичев по приезде из Москвы и застал ее.

Вначале он был очень оскорблен и огорчен, но затем, после переговоров с Секундой, все утихло, улеглось, и теперь их отношения упрочились насколько, что Ивану Терентьевичу поручили очень ответственное дело.

Анфиса Павловна рассказала, что, приехав из Москвы, Фомичев выехал в Варшаву к Философову решать вопрос о получении виз для поездки в Париж. Дмитрий Владимирович сказал ему, что не сможет урегулировать этот вопрос. Позже Иван Терентьевич с Анфисой Павловной вновь поехали в Варшаву к Дмитрию Владимировичу еще 137 раз узнать реальность получения виз. Тот вновь отказал Фомичеву, указывая на отсутствие у него связей в консульстве. Фомичев почти поссорился с Дмитрием Владимировичем, сказав, что тогда он обратится с этим вопросом непосредственно к Савинкову.

По возвращении в Вильно Фомичев получил от Философова письмо, в котором тот писал, что в случае приезда представителя из Москвы он приложит все усилия к получению французской визы, полагая, что это удастся, хотя и очень трудно.

В связи со всеми этими обстоятельствами Анфиса Павловна полагала, что Андрею Павловичу и Ивану Терентьевичу вряд ли удастся поехать к Борису Викторовичу. По ее словам, этого не хочет Философов, который боится встречи Савинкова с Фомичевым, так как Иван Терентьевич знает о каких-то злоупотреблениях Дмитрия Владимировича.

После этого разговора Андрей Павлович небезосновательно стал считать, что Анфиса Павловна была в курсе всей работы Фомичева.