Символика тюрем

Спустя некоторое время армейский полковник Эспиноса, тот самый, что позднее стал комендантом Национального стадиона, взял в руки микрофон и повторил приказ, запрещающий шевелиться. Он пояснил, что наверху, на галерее, в четырех ее углах, установлены четыре пулемета 3-го калибра, готовые в любой момент открыть перекрестный огонь.

Полковник очень гордился этими особенными пулеметами, так как они делали более тысячи выстрелов в минуту и использовались не где-нибудь, а в войсках НАТО. Но главное их достоинство, по словам полковника, заключалось в том, что эти пулеметы входили в арсенал Третьего рейха и находились на вооружении «его славной армии». Специалисты, добавил полковник, называют этот вид оружия за его эффективность «пилой Гитлера», ибо одна очередь такого пулемета может разрезать человека на две части.

Полковник Эспиноса говорил назидательным тоном наставника, которому не чужда ирония:

— Давайте, ребята, договоримся, никто не шевелится. В противном случае нам придется пустить в ход пулеметы. Вы же самые худшие представители чилийского народа, отбросы страны, так что церемониться с вами мы не будем!

Я присел на скамейку. Как оказалось, до самой субботы. А была только среда, семь часов вечера. Я уснул сидя.

В четверг было немного полегче — я смог пойти в уборную. На стадионе собралось уже более четырех тысяч человек.

По-видимому, никто не собирался предоставлять нам особый комфорт. Трубы в туалете были забиты, и жидкость лилась через край. По спортивному залу текла смесь из разных нечистот.

В одиннадцать принесли кофе. Его хватило только для половины арестованных. В следующие дни не было никакой другой пищи, кроме миски фасоли в восемь часов вечера.

Продолжает Эстебан Карвахаль. Нас пронумеровали. Я оказался три тысячи каким-то. Спали на сиденьях, в проходах, на спортивной арене. В четверг нам дали поесть — миска фасоли. Хватило только для половины людей. Мне не досталось. Объяснили все очень просто: «Мы не можем оставить без еды солдат. Сначала им, потом вам». Моей пищей в тот день была кожура апельсина — ее, по-видимому, бросили во время последней игры. Другие нашли скорлупки земляных орехов и даже сочли их удобоваримыми. Кто-то рассказывал потом, что один несчастный извлек скорлупку даже из плевательницы, когда выяснилось, что больше ничего нигде не осталось. Многие вынужденно довольствовались одной водой.

Солдаты были не из Сантьяго, а из полков, расквартированных в Антофагасте и Вальпараисо. Их то и дело меняли. С некоторыми из них мы вступили в контакт, так как нуждались в сигаретах. Солдаты устроили здесь свой «черный рынок», хотя мы договорились между собой не платить им больше двухсот эскудо за пачку сигарет «хилтон». Цена спекулятивная, но что мы могли поделать?

Неожиданно начались драмы. Парень, выдавший товарища в казарме «Такны», стал проявлять явные признаки сумасшествия. Среди командовавших нами офицеров был один чернобереточник, человек крайне жестокий, именовавший арестованных «личным составом». Товарищи дали ему кличку «Начальник личного состава». Когда у парня голова оказалась уже здорово не в порядке, один не очень умный арестованный сказал ему: «Ты крестник Начальника личного состава». Мальчишка поверил и стал настойчиво кричать: «Крестный, крестный!» Возник переполох. Дело принимало, казалось, опасный оборот, потому что обстановка была весьма напряженной. Несколько человек отправились к офицеру с просьбой убрать этого парня, поскольку тот потерял рассудок. Офицер не обратил на просьбу никакого внимания. Позднее один новобранец, решив продолжить шутку, сказал парню: «Ты теперь сам военный». Этого оказалось достаточно, чтобы парень начал ходить из конца в конец парадным шагом, делать строевую стойку и выкрикивать слова команды. Иногда он становился очень агрессивным и досаждал всем. Однажды он совсем потерял контроль над собой. Произошло это как-то неожиданно. Неизвестно почему, возможно в результате приступа сумасшествия, он вдруг бросился на одного солдата и стал отнимать у него винтовку. Произошла схватка. Солдат рванулся назад и сумел вырваться из рук парня. Прозвучал выстрел. Мы увидели, как парень с красным отверстием в животе цепляется за перила галереи (схватка произошла именно в этом месте), смотрит широко открытыми глазами, будто спрашивая, что происходит. Наконец он упал замертво. Солдат, молодой новобранец, стоял к нам спиной, опираясь на колонну. Но вдруг ноги у него подкосились, и он стал сползать вниз, пока не сел на пол. Солдат был совершенно подавлен. Вдруг, неожиданно для всех нас, он заплакал.