Символ «мертвая голова»

После смерти Балдуина IV (Балдуин IV Прокаженный — король Иерусалима с 1174 по 1185 год) орден Св. Лазаря утратил свое влияние при дворе. Новый правитель не испытывал особой симпатии к войску прокаженных, однако эскадрон смерти настолько отменно зарекомендовал себя в сражениях, что его дальнейшее участие в битвах не подвергалось никаким сомнениям. В Хатгинском сражении (1187 г.) войска Саладина взяли реванш, и эти рыцари разделили общую участь большинства христианских воинов, до конца выполнив свой долг.

Средневековое рыцарское мировоззрение четко выражает один из орденских кодексов: «Поистине неустрашимый воин и во всех отношениях себя обезопасивший тот, — кто тело облекает броней железа, а душу бронею веры. Снабженный двойным оружием он не боится ни беса, ни человека. И не страшится, конечно, смерти тот, кому смерть желанна… Верно и добровольно он стоит за Христа, и более того — он желает умереть, чтобы быть при Христе»^{440}.

Между тем Лев Карсавин отмечал внутренние противоречия в идеале «рыцаря Христова»: «Такие воины — истинные воители Христовы — могут сражаться за дело Господне. Пусть убивают они врагов или гибнут сами. Им нечего бояться. Славно претерпеть смерть за Христа и не преступно убивать других за Него. Христов рыцарь убивает безгрешно и умирает со спокойной совестью. Умирая, он трудится для себя, убивая, — для Христа. Недаром носит он меч. Служитель Бога, он — каратель злых и спаситель добрых… Он мститель, служащий Христу, и защитник христианского рода…»^{441}

В поэме немецкого поэта XV века Гарнира фон Зустерена мы также встречаем упоминание об использовании символики смерти средневековым рыцарством:

Вот рыцарь!
Мрачной чернотою страшен.
В руках — кровавый флаг,
Шлем черепом украшен…

С середины XVIII в. символика смерти приобрела популярность в европейских армиях. В 1740 году, во время траурной церемонии похорон короля Пруссии Фридриха-Вильгельма I, Рыцарский зал королевского дворца был задрапирован черными полотнищами с вышитыми на них серебряной нитью черепом и скрещенными костями. Изображение черепа было слегка повернуто вправо и не имело нижней челюсти. Спустя год в память о монархе были сформированы регулярные 1-й и 2-й полки Королевских лейб-гусар, носившие черную униформу (чикчиры, доломан и ментик) и черный кивер (Flugelmuetze) с выполненной в прусской манере серебряной эмблемой — черепом с костями^{442}. Символике смерти придавалось особое сакральное значение, отнюдь не связанное с некой воинской бравадой, желанием выделить свою часть среди прочих или запугать противника. Более того, ее использование послужило основанием для наименования полка как «Черные Мертвоголовые гусары» («Shwarze Totenkopfhusaren»). По словам В. Акунова, в метафизическом смысле использование «мертвой головы» обозначало единство войны и смерти.

Полковая песня лейб-гусар, между прочим, содержала следующие строки:

Мы в черное одеты,
Мы кровью залиты,
На шлемах наших — черепа.
Ура! Ура!
Мы стоим непоколебимо!

Отличительным воинским символом второго полка лейб-гусар стало изображение самой смерти в образе лежащего скелета с косой и песочными часами. Употребление подобной символики смерти в европейских армиях не имеет аналогов.

Череп и кости в этих двух гусарских полках, несмотря на все реорганизации прусской, а затем и германской армий использовались не только до 1918 года, но и были унаследованы армиями Веймарской республики и Третьего рейха.

В 1809 году символика смерти появилась на триумфальном штандарте 17-го Брауншвейгского гусарского полка и 3-го батальона 92-го пехотного полка. Однако в данном случае «мертвая голова» несколько отличалась по дизайну от прусского варианта. Брауншвейгский череп был повернут в анфас, а кости располагались не за, а под черепом^{443}. Черный легион герцога Брауншвейгского, сражавшийся вплоть до 1815 года с войсками Наполеона, также имел в качестве воинской эмблемы «мертвую голову».

История Черного легиона вдохновила английского художника Джона Эверта Милле на создание своей известной картины «Черный брауншвейгец» (1860), которой весьма восхищались современники. В качестве модели для картины позировала дочь знаменитого британского писателя Чарлза Диккенса^{444}.

Известны примеры использования символики смерти и в других европейских воинских формированиях. В 1831 году Йозеф Зенькович сформировал легион деспе-ратов (отчаянных), состоявший из пехоты и кавалерии, который участвовал в боевых действиях против частей русских императорских войск в Польше и Литве. Легионеры носили мундиры черного цвета с нашитыми на груди белыми костями. Околыши черных фуражек также обрамляли черепа (часть легиона заменила их трофейными русскими кирасирскими касками). На плаще алого цвета на черном подбое использовались застежки в виде черепов.