За другим столом сидела женщина. Того же возраста, что и Эдвард. Она работала на планшете толщиной с листок бумаги, подключив к нему сенсоры, отвечавшие на движения ее пальцев, так что ей не приходилось даже прикасаться к экрану. Очевидно, она занималась дизайном одежды. Над головой женщины появился красный пузырь с текстом, набранным узнаваемым шрифтом «Паст-Крайма». Там было всего два слова:
– Это Пенни Аделаида Д’Агоста.
– Это же голос Криспина Лейка, да? – спросила Эли.
– Он озвучивает все комментарии в своих симах, – сказала Кэсси. – Наверное, на озвучку Инферно у него ушло несколько лет.
Рассказ Лейка продолжался:
– Пенни Аделаида Моррис, родилась в Афинах, штат Джорджия, в 1992-м. Владела магазином одежды в Терре+, где продавались знаменитые скины для кастов, которые она разрабатывала самостоятельно за этим самым столом. Пенни вышла замуж за Эдварда Д’Агосту 26 марта 2031-го в Сент-Луисе, Миссури. Детей у них не было. Супруги жили в доме с двумя спальнями и двумя ванными в Сент-Луисе, пока оба не погибли при Инферно, после того как Эдварда зомбировал в своей церкви Харрис Уэст.
Появился еще один пузырь:
Дом Д’Агоста померк, и Кэсси оказалась перед пожилой женщиной, сидевшей на темно-сером диване. Под ней побежала строка:
– Мне никогда не нравился Эдди, – сказала Анджела. – Вечно он опаздывал. За что бы ни брался. В их первый год вместе все свидания у них были в этом виртуальном… как оно называется? Что за мужчина захочет встречаться вот так? Но Пенни была влюблена, и я, как мать, заставила себя помалкивать. Если Пенни счастлива, я тоже должна быть счастлива.
Анджела посмотрела в камеру, и слезинка сбежала по ее щеке.
– Но я не думаю, что она была счастлива по-настоящему. Мне кажется, ей скорее просто хотелось любить. Но я никогда не представляла… может, я и не должна была молчать.
Когда Анджела Моррис закончила рассказывать о дочери, у нее над головой появился новый пузырь:
– Эдвард Лайнус Д’Агоста родился в 1989 году в Новом Орлеане, Луизиана. В 2015-м переехал в Лос-Анджелес, чтобы работать агентом по кастингам; бросил работу после того, как развлекательная сфера перенеслась в онлайн. Подрабатывал некоторое время в Терре+, а после смерти отца, Уиллиса Д’Агосты, унаследовал достаточно денег, чтобы запустить в Терре+ собственный закрытый подписной клуб «Членство».
Далее предлагалось послушать рассказ его «друга». Кэсси щелкнула на иконку и оказалась сидящей в кофейне напротив мужчины по имени Саймон Эхеверрия. Саймон Эхеверрия был лысым коротышкой с косящими глазами.
– Мы встречались в «Членстве», – сказал он. – Клуб был только для парней, чтобы Эдди мог немного расслабиться в отсутствие Пенни. Я хочу сказать, он никогда не убил бы Пенни, не дави она на него так сильно.
Саймон сделал паузу и отпил свой кофе цвета молока.
– То есть его цыпочка мне даже нравилась, но она ему совсем жизни не давала. Некоторые не одобряли идею «Членства», клуба только для парней, но ему надо было где-то отдыхать. Нам всем. Эдди… он был хорошим парнем, только немного потерянным. Мне кажется, Харрис Уэст дал ему то, во что он мог верить. Нечто, что было больше его самого. Я нисколько не удивлен тем, что Эдди стал Факелом. Иногда он злился. Думал, весь мир ополчился против него. И тут вдруг кто-то обращается к нему и говорит, что он тоже важен. Я не оправдываю того, что Эдди натворил… но я понимаю.
Кэсси закрыла вкладку с Саймоном и вернулась в спальню Д’Агоста. В тот же момент Пенни развернулась на своем стуле и села лицом к Эдварду.
– Я думаю, нам стоит поехать в путешествие.
Эдвард не отвечал. Пенни подошла к нему и похлопала по плечу.
– Земля – Эдди.
Ничего.
Она похлопала сильнее. Снова никакой реакции.
Она стукнула его по спине. Не сильно, но достаточно, чтобы дать выход раздражению. По-прежнему ничего.
– Вот тебе и доказательство, – сказала Пении. – Как будто мало того, что мы вот уже год не занимаемся сексом. Я считаю, тебе надо с кем-то посоветоваться. Я отправила тебе ссылку на психотерапевтический алгоритм, к которому обращался муж моей подруги Рины. Она говорит, ему помогло. Ты должен договориться о сессии, Эд. Потому что так продолжаться больше не может.
Эдвард не отвечал.