Симулятор убийств

– А что ты представляла-то? – тихо спросила Эли. – До этого всего?

Кэсси сделала медленный, глубокий вдох и сказала:

– Я представляла, что буду жить счастливо. Что у нас будет семья. Один из тех браков, которым все завидуют. Что мы будем путешествовать. По-настоящему, а не только в Терре+. Что я буду любить и меня будут любить. У меня все это было. Жаль, я не знала, что могу лишиться всего в мгновение ока. Я больше ценила бы то, что имела.

– Я больше ценила бы друзей, – сказала Эли. – Даже не знаю, увижусь ли с ними еще когда-нибудь.

– А для себя? – спросила Кэсси. – О чем ты мечтала для себя?

– Снимать кино. Настоящее кино. Как снимали давным-давно. Такие мрачные, загадочные фильмы. Где из эффектов – только игра света и тени. Где есть настоящие актеры и сюжет, а не пещеры и монстры и всякие взрывающиеся штуки. Я имею в виду, такое тоже можно снимать. Но я снимала бы фильмы, где то, что актеры говорят, так же важно, как то, о чем они молчат. Где у людей по две тени – одна на стене и одна у них внутри.

– Ты еще можешь это сделать, – сказала Кэсси, хоть и не очень убедительно. Наверняка Эли это заметила.

– Кажется, у нас обеих все пошло не по плану, да?

– Но у тебя время еще есть, – улыбнулась Кэсси.

– Возможно, – ответила Эли. – Может, и у тебя тоже.

– Может, и у меня.

– Спокойной ночи, миссис Уэст.

– Кэсси.

– Спокойной ночи, Кэсси.

Эли снова закрыла глаза. Через пару секунд она уже храпела. Кэсси смотрела на девочку несколько минут, гадая, будет ли у нее когда-нибудь нормальная жизнь. Погружаясь в сон, она представляла себе, какой та могла бы быть.

Глава 12

Они сидели за маленьким круглым столом у себя на кухне. Шкафчики были старыми, техника – допотопной, но у них не было денег, чтобы их заменить. На столе стояли две тарелки с курицей в вине. На Кэсси была желтая блузка без рукавов. Бриллиантик у нее на пальце блестел куда ярче, чем ей запомнилось, – словно у него внутри таилось маленькое солнышко.

Харрис сидел напротив нее. Его борода была аккуратно подстрижена, густая и темная, а глаза – боже, эти сверкающие глаза, в которые она влюбилась в тот самый день, когда впервые увидела его в книжном, еще до того, как влюбилась в него самого, – они смотрели на нее с такой любовью и преданностью, что Кэсси хотелось плакать.

Харрис отрезал кусок курицы, обмакнул в соус и поднес ко рту. Когда кусочек коснулся его языка, глаза Харриса закатились чуть ли не до затылка.

– Кэсс! – выдохнул он. – Ты только попробуй! Ты снова захочешь выйти за меня замуж, клянусь!

Она положила в рот немного курицы и поняла, что Харрис прав. Натуральная курятина оказалась куда нежнее, чем искусственно выращенные грудки и ножки, которые они покупали в целях экономии.

Когда Кэсси была маленькой, матери не нравилось устраивать для нее праздники. Зато теперь на день рождения, 30 марта, ее каждый год ждал дома вкуснейший ужин, бутылка заменителя вина, идеальный джазовый плейлист и ночь любви в объятиях мужа. Сколь бы она ни наслаждалась едой – а она наслаждалась, – финальная часть была ее самой любимой. Она обожала ощущать покалывание его щетины на своей шее, на бедрах, на груди. Случалось, она возвращалась домой из командировок, и ей хотелось сразу перейти к десерту, но Кэсси знала, сколько сил он потратил на готовку, и хотела дать мужу понять, как она это ценит. И ее терпение всегда вознаграждалось. Кэсси была рада, что, несмотря на технологические прорывы последних десятилетий, люди все равно продолжали заниматься любовью по старинке.

Кэсси смотрела на мужчину напротив и чувствовала, как любовь переполняет ее сердце. Первый триместр дался ей нелегко, но она ни за что не отказалась бы ни от досаждавшей ей утренней тошноты, ни от странных пищевых желаний, ни от всех бессонных ночей на свете.

– Ты знаешь, что я потеряла ребенка?

Харрис печально кивнул. Он отложил вилку и встретился с Кэсси глазами. В его взгляде были терзания и боль.

– Мне так жаль, что меня не было рядом! – сказал он. – Тебе пришлось пройти через это одной. У тебя не было никого. Ни семьи. Ни друзей. Все отвернулись от тебя из-за того, кем меня считают.

– Ты так этого хотел! – Голос Кэсси сорвался. – Не меньше, чем я, правда же?

– Точно так же.

– Тогда почему? – спросила Кэсси. – Почему ты меня оставил? Почему оставил нас? Когда мы были так близки к тому, чего хотели?

Харрис не ответил. Наколол на вилку еще мясо, но в этот раз оно превратилось в пепел и разлетелось еще до того, как он поднес его ко рту.

– Ты это сделал? – спросила Кэсси. – Ты правда чудовище, как все говорят? Я потратила десять лет жизни, защищая монстра?

– Ты знаешь, я не могу ответить, – сказал Харрис.

У него за спиной оранжевый огонь уже лизал занавески.

– Я скучаю по тебе, – сказала Кэсси. Еда на столе и вино в их бокалах – все становилось пеплом. – Должна ли я скучать? Даже если ты не тот, кем тебя выставляют, ты знал об этом. Кто заставил тебя это сделать?

Харрис молчал. Огонь продолжал ползти вверх по стенам к потолку.