Симулякры и симуляция

Клоны. Клонирование. Человеческое черенкование до бесконечности, каждая клетка индивидуального организма, способная повторно стать матрицей идентичного индивида. В Соединенных Штатах несколько месяцев назад ребенок родился якобы подобно герани. Черенкованием. Первый ребенок-клон (происхождение индивида посредством растительного размножения). Первый рожденный из единственной клетки единственного индивида, его «отца», единственного производителя, точным ответом которого он, вероятно, является, совершенный близнец, двойник[78].

Мечта о вечном рождении близнецов, замещенном сексуальным зачатием, которое связано со смертью. Клеточный сон о размножении делением, самая чистая форма родства, поскольку она позволяет, наконец, обойтись без другого, и идти от того же самого к тому же самому (правда необходимо еще пройти через матку женщины, и через очищенную зародышевую клетку, но эта опора эфемерна, и в любом случае анонимна: женский протез мог бы его заменить). Одноклеточная утопия, которая путем генетики, ведет сложные существа к судьбе простейших.

Не это ли неосознанное стремление к смерти толкает, возможно, существа, наделенные половыми признаками, регрессировать в сторону формы воспроизводства, предшествующей образованию пола (не эта ли, впрочем, размножающаяся делением форма, эта репродукция и пролиферация путем чистой смежности, является для нас, в самой глубине нашего воображения, смертью и неосознанным стремлением к смерти — тем, что отрицает сексуальность и желает уничтожить ее, сексуальность, являющуюся носителем жизни, то есть критической и смертельной формы воспроизводства?) и толкает их, возможно, одновременно метафизически к отрицанию любого различия, любого искажения Того же самого, для того, чтобы стремиться только к увековечению идентичности, прозрачности генетической записи, не предназначенной больше для перипетий порождения?

Оставим неосознанное стремление к смерти. Может быть речь о фантазме порождать себя? Нет, так как он всегда исходит из образов матери и отца, родительских сексуальных образов, которые субъект может мечтать стереть, заменив их собой, но, совершенно не отрицая символическую структуру зачатия: стать своим собственным ребенком, это значит еще быть чьим-то ребенком. В то время как клонирование радикально уничтожает Мать, точно так же как и Отца, сплетение их генов, смешение их различий, но особенно дуальный акт, каковым является порождение. Выделитель клонов не порождается: он распускается из каждого из своих сегментов. Можно размышлять о богатстве этих растительных ответвлений, которые разрешают в результате всю эдипову сексуальность в пользу «не человеческого» пола, секса путем смежности и немедленного размножения — на самом деле речь не идет больше о фантазме порождать самого себя. Отец и Мать исчезли, не в пользу случайной свободы субъекта; в пользу матрицы, называемой кодом. Больше ни матери, ни отца: матрица. И именно она, матрица генетического кода, «рожает» отныне до бесконечности в операциональном режиме, избавленном от любой случайной сексуальности.

Более и никакого субъекта, поскольку идентифицирующая редупликация кладет конец его делению. Стадия зеркала уничтожается в клонировании, или скорее она там присутствует в виде чудовищной пародии. Клонирование тем более не оставляет место, и по той же самой причине, нарциссической и древней мечте об отображении субъекта в его идеальном alter ego, так как это отображение еще проходит через образ: тот, в зеркале, в котором субъект отчуждается, чтобы снова обрести себя, или тот, соблазнительный и смертельный, в котором субъект себя видит, чтобы умереть в нем. Ничего похожего в клонировании. Больше никакого посредника, никакого образа — лишь индустриальный объект, каковым является отражение того, идентичного, который преследует его в серийности. Один никогда не является миражом, идеальным или смертельным, другого, они могут лишь приплюсовываться друг к другу, и если они могут только приплюсовываться друг к другу, значит, что они никогда не были зачаты сексуально и им неведома смерть.

Речь не идет даже о рождении близнецов, так как в Близнецах имеет место специфическая чистота, и особенное ослепление, священное, числа Два, того, что в количестве двух изначально, и никогда не было одним. В то время как клонирование увековечивает повторение того же самого: 1 + 1 + 1 + 1, и т. д.

Ни ребенок, ни близнец, ни нарциссический отблеск, клон является материализацией двойника посредством генетики, то есть, посредством уничтожения любого отличия и любого воображения. Которая [материализация] смешивается с экономией сексуальности. Безумный апофеоз производительной технологии.