Симфония шёпотов

Иннокентий Петрович ответил не терпящим возражений тоном и почти сразу же решительно толкнул дверь, вынуждая Василия впустить незваного гостя.

— Чем же тогда обязан? — нахмурился сын покойного, отступая назад.

— Я хочу еще раз увидеть каталог. По-моему, в прошлый раз вы говорили, что ваш отец для всех пластинок указал места, где они были приобретены, верно?

Торопливо избавляясь от плаща, словно он был у себя дома, Лисицын захлопнул входную дверь и почти сразу же направился в гостиную. Не в его воспитании было так вламываться в чей-либо дом, но вряд ли в тот момент он думал о приличиях и стыде — важнее было разгадать тайну появления пустой пластинки и ее бесплотных обитателей.

— Д-да… — неуверенно пробормотал Василий, явно не ожидавший такого поведения. Но все же последовал за Иннокентием Петровичем в комнату, на ходу нервно натягивая рукава свитера ниже.

— Несите сюда каталог. Вопрос очень важный и отлагательств не требует.

Лисицын смахнул со знакомого диванчика без ножек груду хлама и сел, всем своим видом демонстрируя, что он ожидает, когда ему предоставят альбомы.

— Сейчас-сейчас.

Василий, что-то еще прошептав себе под нос, ушел в спальню и через минуту вернулся со стопкой толстых исписанных альбомов, которые бросил на диван перед Иннокентием.

— Что за срочность? Вы даже не позвонили заранее!

— У меня не было времени, — кратко бросил Лисицын и схватился за первый том каталога.

— Быть может, я чем-нибудь помогу? Все же я изучил все записи отца за последние дни тщательнейшим образом. Что вы хотите найти в каталоге?

— Любые упоминания о покупке пустой пластинки. Без этикеток, без конверта и названия.

Василий свел брови к переносице и присел на подлокотник дивана.

— Вы говорите о той самой пластинке, что забрали из проигрывателя? С ней что-то не так?

— Это неважно! Так есть в этом каталоге записи о ней или вы не помните? — чуть зло прикрикнул Иннокентий на сына покойного.

— Вообще-то есть одна такая запись. Она в числе последних. Вот, глядите, — Василий взял один альбом и, раскрыв его на середине, где каталог обрывался, ткнул пальцем в строки. — «Пластинка без записей, куплена у Богомолцева на барахолке…»

— Дайте сюда! — Лисицын вырвал альбом из рук собеседника.

Он быстро отыскал взглядом нужную строку. Помимо упоминания места покупки там было сказано и еще кое-что: «Приобретена вместе с другими пластинками, списанными с завода “Звучание”».

— Есть еще и другие пластинки? Тут написано, что она была одной из списанных с завода.

— Конечно! Отец тогда около сотни приобрел для коллекции. Их отдавали по дешевке всем скопом на рынке, лишь бы избавиться… Многие, правда, совсем некачественные оказались.

— «Лишь бы избавиться»? Что это за пластинки такие? — замер Иннокентий.

— Оставшиеся после пожара на заводе грампластинок «Звучание».

Василий оказался пойман в ловушку пристальным взглядом Лисицына, который молча и напряженно ждал объяснений. Будто хищная птица, почуявшая добычу.

— Вы разве ничего не помните о пожаре на заводе? Это же тот самый завод, что в пригороде стоит, старый, советский еще, — последнее крупное в нашей области предприятие ведь было. Сколько народа там работало… Теперь «Звучание» закрылось навсегда из-за пожара. Здание и все прилегающие корпуса почти дотла сгорели, из хранилищ не уцелело и трети, а людей на том пожаре масса погибло. Кто в огне, а кто и после — не оправился от ран… То ли умышленный поджог, то ли на производстве какая-то неполадка была, вызвавшая возгорание. Невеселая история. И завод жалко, хороший был. И людей жалко, конечно.

— А все уцелевшие в пожаре пластинки, выходит, списали и за копейки сбыли на рынке? — догадался Иннокентий.

— Да, так и было. Они же все провонявшие были, многие поврежденные из-за жара. Конверты, опять же, сгорели… Кому такие нужны? А на рынке хоть за какие деньги скупили.

Неожиданно голова Иннокентия разорвалась от боли и истошного крика нескольких голосов:

— Пламя! Пламя!..

Лисицын схватился за уши, но шепоты не утихали — они стонали от боли прямо внутри его черепной коробки, будто вышедший из-под контроля внутренний голос.

— С вами все хорошо? Вы так напуганы! — Василий обеспокоенно вгляделся в лицо незваного гостя.

— Я… Я должен идти!.. — Иннокентий Петрович подорвался с места, вскакивая на ноги так бодро, словно ему было вовсе и не пять с лишним десятков лет.

Выбежав в коридор и все еще продолжая прикрывать свои уши, хотя вопли голосов постепенно стихали, Лисицын схватил пальто и вылетел за дверь, даже не попрощавшись с Василием, хотя тот, сам того не понимая, снабдил Иннокентия безмерно важной информацией.

Стремительно ворвавшись к себе домой, первым делом Лисицын схватился за телефон. И пока Иннокентий дрожащими от напряжения пальцами один за другим набирал номера всех своих знакомых, приятелей и перекупщиков, он раз за разом прокручивал в голове разговор с Василием.